История одной деревни

Другая история раскрывается перед нами на страницах дневника Эммануила Фельхле. Он в составе группы других ссыльных немцев был отправлен в Кировскую область, Кайский район. Здесь располагался Вятлаг НКВД, где осуществлялись лесозаготовки. В своем дневнике Эммануил Фельхле запишет: «…Мы, трудармейцы, прибыли в Кировскую область в феврале 1942 года… Вольного населения там не было. Небо и лес, ни рек, ни полей…»

То, что условия жизни и работы в трудовых лагерях Кировской области были нечеловеческие, тем более на лесоповале, тому у меня есть свидетельство близкого для меня человека. Моей бабушки, Пелагеи Федоровны Бариновой. Семья бабушки была раскулачена перед войной и направлена на поселение в Кировскую область. Но ссыльным было позволено за свой счет и своими силами построить себе там дом, иметь хозяйство. Бабушка моя, тогда еще совсем молодая девчонка, была определена на работу – ее отправили на лесоповал. Работать на лесоповале летом, весной, осенью – тяжело. Но зимой для этой работы могло быть только одно определение – каторжная работа. Требовалась незаурядная физическая сила, чтобы справляться с теми нормами, которые были определены для работников.

Эммануил Фельхле пишет, что для всех условия были очень тяжелые, нормы выработки завышенные, никто их выполнить физически не мог. «А хлеб давали от выработки…» Суточная норма составляла 300–400 граммов хлеба. Кроме того, два раза в день, утром и вечером, давали суп. Но суп этот был без жира и мяса. К этому моменту, как отмечает Фельхле на страницах своего дневника, из 114 человек, высланных в трудовую армию Кировской области, в живых остался только 41 человек. Позже умерли еще более 20 человек. Сам Эммануил Фельхле пробыл в лагере один год и два месяца, после чего «был актирован как слабый».

Еще раз отметим, что из 114 человек, по свидетельству Эммануила Фельхле, в живых осталось не более 20 человек. Страшная статистика получается. Но, возможно, в этой истории с мобилизованными джигинскими немцами мы имеем дело с тотальным невезением? Неблагоприятное во всех отношениях стечение обстоятельств, которое коснулось только группы джигинских немцев, но не распространялось на всех остальных мобилизованных немцев? И высокая смертность в лагерях, о которой свидетельствует Эммануил Фельхле, исключение из правил?

Но снова обратимся к книге «История немцев» (хрестоматия), где среди многих документов приведена и справка ГУЛАГа НКВД от 31 августа 1942 года. Справка эта не только не опровергает записи Фельхле, но и подтверждает их.

Выдержки из книги «История немцев в России»

«Изучение представляемых лагерями НКВД данных о естественной убыли из рабочих колонн мобилизованных немцев показывает, что в ряде лагерей с этим вопросом обстоит крайне неблагополучно.

Наибольшее число убывших в текущем году немцев относится за счет умерших и демобилизованных инвалидов и вовсе непригодных к труду.

По неполным данным, в течение января – июля 1942 года только по 5 лагерям с общим списочным составом на 1 августа с.г. в 43 856 чел. мобилизованных немцев умерло 5181 чел.

…Причинами такой высокой смертности является ослабление рабочего фонда, доведение его до состояния инвалидности и непригодности к труду…»

«Ослабление рабочего фонда, доведение его до состояния инвалидности и непригодности к труду…» Кажется, это и есть те факторы, которые вполне объясняют причину высокой смертности и среди джигинских немцев в лагерях. Подумать только, что мобилизации подвергались люди, которые до этого перенесли нечеловеческую дорогу в товарных вагонах, а потом были помещены в жестокие условия жизни на новом месте. Полуголодное существование, непосильный труд, разлука с родными и постоянная тревога за них, положение изгоев, нищета и прочее – разве этого недостаточно для того, чтобы организм нормального человека не имел сил и возможности бороться за жизнь?

Приведу еще одно свидетельство о том, что такое была трудовая армия в те годы.