История одной деревни

Да что я, в самом деле! Вот просто алфавитный перечень фамилий, известных всем с детства: Бенкендорф, Беннигсен, Бирон, Блок, Брумель, Брюллов, Витгенштейн, Врангель, Гааз, Герман, Гиппиус, Зорге, Даль, Дельвиг, Дубельт, Клодт, Книппер, Кренкель, Кюхельбекер, Лангемак, Ленц, Литке, Мариенгоф, Мейерхольд, Мекк, Минкус, Нейгауз, Нессельроде, Остерман, Отт, Пален, Пельтцер, Пестель, Плеве, Раушенбах, Ренненкампф, Ридигер, Рихтер, Струве, Тотлебен, Унгерн, Фет, Фонвизин, Цандер, Шехтель, Шлиман, Шмеман, Шмидт, Шнитке, Штакеншнейдер, Штиглиц, Энгельгард…

А ведь за этими фамилиями стоят иногда и два, и три человека, зачастую – целые династии российских немцев. Это я еще далеко не всех вспомнил. А ныне здравствующих (Фрейндлих, Луппиан, Россель, Ригерт, Боос, Греф, Миллер, Кресс…) даже и специально не упомянул. Без этих людей просто невозможно представить себе историю России.

Прибавьте сюда десятки тысяч аптекарей, гимназических учителей и университетских преподавателей, офицеров и генералов, профессоров, врачей, чиновников, журналистов, купцов и фабрикантов, священников… И конечно, больше 2 миллионов крестьян. Тех самых немецких колонистов, которые составляли гордость российского хлебопашества и животноводства…

И тем не менее, по мнению россиян, они инородцы, чужие люди, настоящая родина которых не в России, и они в любой момент могут предать, уехать. Да и вообще, ту, свою историческую родину они только и любят, и ей одной они верны. Даже если зачастую они там никогда и не были и едва говорят по-немецки…

Приехав же в Германию, фольксдойче вдруг обнаруживает, что никакой он не немец, а русский. Что историческая родина, Vaterland, не считает его «лицом немецкой национальности» и что ей он ничуть не дороже турка или вьетнамца. Эта проблема банальна и не стоила бы упоминания. И к ней должен быть готов любой эмигрант. Но я пишу об этом для того, чтобы лишь сказать, что по всему получается, что русский, российский фольксдойче – это отдельный народ, который имеет свою историю, фактически уже никак не связанную ни с немцами Германии, откуда корни этого народа, ни уже и с русскими и, вообще, новой Россией, на территории которой эта история по большей части и разворачивалась.

И, наконец, самое главное. Этого народа больше нет. В течение XX века с этим народом русская и не только русская власти делали столько страшных и нелепых манипуляций, что он весь кончился. Частично – умер от тифа, цинги, был заморен голодом, частично – расстрелян. Зачем? Нет ответа… Спокойные, терпеливые, работящие люди. Законопослушные и позитивные труженики. Начисто лишенные удушающей зависти и бахвальства. Не инфицированные всепожирающей ленью и пьянством. Скромные, бережливые крестьяне, толковые инженеры, пытливые ученые, дисциплинированные солдаты, старательные и аккуратные рабочие… Почему они не пригодились? Теперь уже никто не ответит.

Сейчас значительная часть этого народа уже давно как уехала в Германию и там растворилась в теле «большого народа». Другая (меньшая) его часть осталась в России и ассимилировалась, утратив свою идентичность. Но собственно «российских немцев» как этнической общности, когда были целые деревни, целые немецкие районы – уже нет. И уже никогда не появится…

Таким образом, глядя на историю российских фольксдойче, можно сказать, что мы на их примере видим зарождение народа, его расцвет и исчезновение. Этот народ исчез, как исчезли когда-то древние шумеры, хазары, финикийцы. С той только разницей, что перечисленные народы просуществовали многие века, а иногда и тысячелетия. История же российских фольксдойче была короткой и заняла какие-то 200 лет. Но тем не менее она была. Этот народ существовал. Это мой народ. Я его осколок. Его часть. И пока я еще жив, я должен был сделать такую книгу.

Чему же учит история моего народа? Мне кажется, что эта история (как, может, никакая другая) преподает нам два важных урока.

Первый урок состоит в том, что мы недооцениваем способность людей к самоорганизации. Ведь как же это ясно на примере нашей книги! Если людям не мешать, если дать им жить той жизнью, которую они сами считают правильной, если не соваться без конца к людям со своими «сверхценными» идеями, если не заставлять их строить какие-то умозрительные утопии, не морочить им голову теориями вселенского масштаба и вселенского же идиотизма, если не устраивать им бесконечные децимации, не отправлять их на бессмысленные войны и не обвинять их в несовершенных преступлениях, то люди сами сначала распашут землю, потом соберут урожай, потом построят мельницу и кирпичный завод, разобьют сады, посадят парки, проложат водопровод и канализацию, сделают каменные тротуары. Скинувшись деньгами, сообща наймут архитектора и построят себе храм и школу.

Люди сами создадут себе правила, по которым тот, кто больше работает, – делается богаче, а тот, кто ленив, – беднее. По этим правилам лентяй и пьяница будут нищими, а краснобай и горлопан, бобыль и пройдоха никогда не будет так же уважаем, как молчаливый, спокойный и серьезный глава семьи.