История одной истерии

Однажды Ксюше даже показалось, будто Кир почти признался. Он говорил что-то такое про полицию. О том, что в сложившейся ситуации абсолютно нет необходимости пороть горячку, однако Зинаида Максимовна пытается давить на органы. В общем, Ксении показалось, что Кир намекает на то, что теперь он не может отпустить Ларису по причине того, что все это уже не прокатит под маркой невинной шутки. С самой Лариской Кир, возможно, даже сговорился (ну не верила Ксения, что Кирилл может силой удерживать Ларису!), а вот с полицией сговориться будет трудно. Тогда Ксения написала Зинаиде Максимовне записку с угрозой. Надеялась, режиссерша прислушается и затормозит расследование.

На следующий день исчезла Алла. Теперь Ксения окончательно убедилась, что все это не шутки. Лариска дружила с Киром. Могла, уж непонятно, за какие коврижки, согласиться стать участницей его плана. Но принципиальная и правильная Алла — ни за что. Тем более быть в одной команде с ненавистной ей Лариской. Ксения, которая теперь стала играть в первом составе спектакля, еще раз потребовала от Кира исчерпывающих объяснений. Но Кир неуклонно просил не беспокоиться по этому поводу. Нервы Ксении были на пределе.

А тут еще и я, то есть детектив Кроль, подключаюсь к расследованию. Ксюша не верила, что я смогу раскрутить дело и заставить Кира признаться, но понимала, что на автора записки с угрозами режиссерше я выйду легко. Тогда она решила исчезнуть, прежде пригрозив запиской и мне — мало ли, вдруг я испугаюсь и отступлюсь.

— Я почувствовала себя в ловушке. Я совершенно не знала, как быть. Поход в полицию теперь был еще и чреват обвинениями против меня самой. К тому же мне казалось, что все вот-вот и так догадаются, чей почерк в записке… Я шарахалась от собственной тени и больше всего хотела исчезнуть. Испариться, потому что общение со мной, как мне казалось тогда, чревато для всех большими неприятностями. Кроме того, мое исчезновение могло принести кое-какую пользу.

План Ксении был прост — она делает вид, что исчезла так же, как Лариса и Алла. Для всех это станет закономерностью: раз исполнительница главной роли, значит, должна исчезнуть. Для Ксении — отличным алиби: раз сама пропала, значит, остальных не похищала. Для Кира — шоком. Он-то знает, что произошло с предыдущими актрисами. А с Ксенией что? Кир наверняка разнервничается и, проведя тщетные самостоятельные поиски, решит обратиться к профессионалам. Которым, конечно, признается во всем.

— Где же тут логика? — удивилась я. — Хладнокровный тщеславный псих, каким-то образом похитивший двух девушек, во всем сознается, лишь бы ему помогли найти третью? Так может поступить только раскаявшийся и благородный человек, но не Кир.

— Вы его совсем не знаете, а говорите! — вспылила Ксения. — Наверное, я зря вам все это рассказала. Вы ничего не понимаете! Эх… Вы себе представить не можете, чего мне стоило решиться все вам рассказать.

— Поверь, мне пришлось затратить не меньше усилий, чтобы вытащить из тебя весь этот рассказ.

Теперь предстояло задать наводящие вопросы и с их помощью выяснить, что из рассказанного — просто бред, плод Ксюшиных страхов и скрытых чувств к Кириллу, а что — настоящие факты. Я подливала Ксении чай и старалась не коситься на ее голову слишком подозрительно. Как в такой маленькой голове может уместиться такое количество противоречий? Реальность с вымыслом перемешались в ее сознании настолько, что отличить одно от другого представлялось просто невозможным.

— Ну вот что, — начала я, — необходимо провести целую гору мероприятий. Прежде всего нужно сообщить твоему отцу, что ты жива.

— Он знает. Я писала ему об этом.

И снова это выражение несгибаемого упрямства на лице. И она еще кого-то бараном называла!

— Когда у тебя будут собственные дети, тогда поймешь. Посмотришь, сильно ли твое письмо облегчило переживания отца.

— Мы с папой привыкли доверять друг другу. Если я написала ему, чтобы он не волновался, значит, он не волнуется.

— А меня он, по-твоему, от избытка лишних денег нанял? — усмехнулась я.

— Нет. От отсутствия Ларисы с Аллой. Он ведь председатель родительского комитета театра.

Труднее всего обычно доказываются именно очевидные вещи. Необходимость позвонить Шумилову казалась мне настолько явной, что я даже представить себе не могла, что мне придется убеждать в этом Ксению. Пришлось прибегнуть к силовой аргументации.

— Делай что хочешь, а я позвоню ему. Мой долг — сообщить клиенту, что его дочь у меня.

— Не делайте этого! Я вам доверилась, а вы!.. Папе нельзя знать о моих подозрениях относительно Кира!

— Почему?

— Я не смогу удержать отца, и он обязательно сделает Киру что-нибудь плохое или проболтается ему про свою информированность. Мы испортим дело, понимаете? Мы заставим Кира насторожиться! Он — наша единственная ниточка к Ларисе и Алле. Если ниточка оборвется, то все. — Ксения явно была на грани истерики.