История одной истерии

В поведении Хомутова ничто не свидетельствовало о напряжении. Моя вкрадчивость оказалось растраченной даром. «Не он», – черканула я в блокноте, отчего-то по диагонали.

– Честно говоря, не припомню такой сказки.

Так-с. Значит, главу писал не он. Теорема доказана. Для приличия, конечно, нужно задать еще пару вопросов.

– Про очаг искусства – это милая новеллка в стиле «Рассказов для животных».

– Мне было бы приятно думать, что у этой книги неподражаемый стиль.

– Так и есть. Скажите, а эта книга есть в виде файла? Я хотела бы иметь её в электронном виде, чтобы переслать иногородним друзьям.

– Конечно, – литератор был, явно, польщен, – Если у вас с собой есть дискеты, я скопирую файл. Впрочем, я даже сам подарю вам дискету… Могу, и автограф на ней поставить. Нужно?

Я в очередной раз не оценила юмор собеседника. Мысли были заняты другим. Теперь я уже была уверена точно: Кир виновен. Необходимо было срочно доложить об этом Георгию.

Хомутов поднялся, чтобы сходить к компьютеру.

– Погодите, я все же хотела бы задать вам пару вопросов, – остановила его я, решив сразу дособирать все сведения, – Скажите, почему вы отдали книгу к постановке именно в этот театр?

– А что, плохая труппа? Я, знаете ли, ни разу их не видел. Кирюха звал когда-то давно, но я тяжелый на подъем… К детям как-то не идется. Что я им скажу? У них вся жизнь впереди, зачем им впечатление от неё заранее портить?

На самом деле Хомутов был вовсе не так стар, как хотел казаться. Наблюдать его стенания было очень любопытно. Но особой информативности они не носили. Пришлось снова превращаться в Цербера и требовать от рассказчика конкретики.

– Почему отдал к постановке? Просто отдал и все. Кирюша всё мечтал о собственном спектакле. Даже сам что-то пописывал. Я пару строк прочел и забросил… Говорить ничего ему не стал. Я, собственно, мало что понимаю в современных веяниях литературы. А потом, когда «Рассказы для животных» вышли, Кир как-то прочитал и начал приставать: «Давай я сценарий сделаю и своим в театр подкину. Ну, давай…» Я и согласился. А что, пропавшая Героиня, вы полагаете, исчезла из-за нежелания участвовать в таком ужасном спектакле?

– Нет-нет, не выдумывайте. Вовсе не поэтому.

Что может быть глупее, чем серьезно реагировать на шутки собеседника? Я поняла, что произвожу нелепое впечатление, почувствовала себя неловко и отвернулась к не зашторенному окну.

Небольшой внутренний дворик действительно оказался глухим. Очень удобно для проживающих в центре. Бедные люди! Они и шагу из дома ступить не могут, чтобы не попасть в водоворот светской жизни. Даже отправляясь попросту вынести мусор, они обязаны тщательно одеваться, чтобы не вызывать возмущения общественности. А дети? Чтобы не волновать родителей, им приходится гулять в радиусе метра от подъезда. Другое дело – в домах с такими уютными внутренними двориками. Здесь же можно не опасаться ни машин, ни хулиганов, ни чьих-то разборок…. Правда, судя по молодежной компании поглощателей пива, восседающей на детской карусели, дворик облюбовали не только местные жители.

– Студенты, – проследив за моим взглядом, прокомментировал Хомутов, – Они у нас тут, считай, поселились уже. Это их любимое место для прогуливания пар. Сколько себя помню, столько очередные двоечники здесь восседают. Политехнический институт рядом. А мы, жильцы, не жалуемся. Бабулькам нашим подподъездным они бутылочки оставляют. Деток гуляющих не обижают. Иногда присмотрят даже, пока мамашка в соседний продуктовый сбегает. А мне эти студенты так и подавно на пользу: наглядное пособие для изучения внешнего мира под окнами восседает. Где еще такое встретишь?

На этот раз откровенность Хомутова была как нельзя кстати. До рези в глазах таращилась я на вышеописанных студентов. Предположим, это они кричат что-то неприличное в полдень своего профессионального праздника. Но, что именно? На каком месте? И как спросить об этом, не вызвав нехороших подозрений?

– Между прочим, посиделки здесь носят для них еще и мистический характер.

Хомутов, казалось, читал мысли и добровольно отвечал на все мои незаданные вопросы. Я готова была расцеловать литератора.

– Как интересно! – осторожно произнесла я, чтобы не спугнуть удачу и все же подтолкнуть Хомутова к дальнейшим рассказам, – Где же там мистика?

– В кустах, – серьезно ответил Хомутов, – Вон, видите обломок скульптуры за кустом сирени?

Я присмотрелась. На углу потрескавшегося небольшого пьедестала за указанным кустом возвышался какой-то круглый предмет.