История одной семьи

Они развернули бурную деятельность. Нас, родителей, вызывали на бесконечные какие-то сходки, часто проводимые на дому у одного из «руководителей» этого «движения». Мы подписывали бесконечные какие-то жалобы и апелляции. Я в то время и так очень мало спала из-за того, что вынуждена была много работать, да и с детишками, и по дому было много хлопот, а тут ещё эта вынужденная «революционная» деятельность. Кто-то из активистов-«заговорщиков» звонил мне примерно около полуночи, когда я ещё не заканчивала свою работу, а иногда только её начинала, освободившись от домашних дел, и начинал проводить со мной агитационную работу против руководства школы: что, как и когда я должна делать, что когда говорить, где, когда, что подписать и т. д. Иногда такие беседы затягивались на часы. В результате я не могла сделать свою работу и не имела возможности хоть чуть поспать. Очень-очень я уставала в то время.

Каким-то образом учителя, против многих из которых тоже проводились «революционные» мероприятия, ухитрялись чему-то детишек учить. Я мало что понимала в деятельности родителей-активистов, да и задачи перед нами стояли совершенно разные. Они все успешные, обеспеченные, им не нужно было каждый день думать о куске хлеба для своих детей, а для меня – это была проблема № 1: удовлетворительное состояние, чтобы они не ощущали более или менее ни в чём недостатка.

* * *

Этот учебный год дался мне очень тяжело. Поэтому, когда я вдруг откуда-то услышала, что 57-я школа открывает новый набор учащихся, начиная с 7-го класса, я схитрила. Гриша уже успел «прикипеть» к новой школе. Там действительно были очень интересные ребятки, ему там нравилось учиться, и он слышать не хотел о какой-то другой школе. Но я уговорила его «попробовать» свои силы и пройти тест-экзамен в 57-ю, что его ни к чему не обяжет. А уж когда он благополучно сдал «приёмный» экзамен, я костьми легла, чтобы его туда перевести. А постараться пришлось: директор школы № 57, как только услышала, что мой Гриша из школы № 2, категорически заявила, что ни один ребёнок из этой скандальной школы к ней принят не будет. Но она не рассчитала своих сил, хотя и была изумительной женщиной и замечательным директором. Мне, конечно, пришлось очень и очень потрудиться, чтобы Гриша был принят в эту школу. А в сентябре оказалось, что почти весь Гришин класс из 2-й школы поступил в 7-й класс «Б» школы № 57. Временно, но очень ненадолго, школа № 2 специальной физико-математической школой перестала быть. А потом снова возродилась как одна из лучших физико-математических школ города Москвы. Но моего сыночка там уже не было.

* * *

Итак, Митя мой учился в трёх школах: № 548 (на Варшавском шоссе), № 288 – на Норильской улице, у нас около дома, и в школе № 179 в Георгиевском переулке, которую он благополучно и своевременно закончил.

Гриша учился в четырёх школах: начал в школе № 288, перешёл в 5-й класс в школу № 762, в 6-м классе он учился в школе № 2, а с 7-го класса и до конца – в школе № 57.

Школа № 57 была и остаётся до сих пор изумительной школой. Гриша там очень прижился и полюбил её. Там преподавали даже педагоги и студенты из МГУ. Они не только учили детей математике и физике, но и очень активно занимались их досугом. В шутку эту школу называли «туристической с математико-физическим уклоном». Ребята-студенты очень часто водили своих подопечных в походы, чуть не каждое воскресенье, а уж на каникулы куда они их только не вывозили! Иногда в Прибалтику, и однажды мой Гриша вернулся со сломанной рукой.

В 9-м классе ребят повезли в турпоход в Молдавию (ещё существовал «Союз нерушимый республик свободных», и границ между республиками не существовало). В первую же ночь на первом привале в лесу, вдали от жилья мой сыночек, будучи дежурным, вылил себе на ноги целый кан кипятка. А был он в шерстяных носках и зашнурованных кедах. Всю ночь он, бедняга, промучился, и только утром каким-то образом его отвезли в больницу в Кишинёв. Там он и пролежал недели полторы, пока остальные ребята знакомились с Молдавией. В больнице ему намазали ноги пенициллиновой мазью, забинтовали и кололи обезболивающие уколы. Мы (отец, я и Митя) очень удивились, когда получили от Гриши телеграмму с просьбой, чтобы его обязательно встречали вместе отец и Митя.

И вот привезли мне домой моего зайку. Такого больного, хромого. Ноги от пальчиков до колена забинтованы. Встать он на них не может. Я пришла в ужас. Но был уже поздний вечер, надо было ждать утра, которое, как водится, мудренее. А тут ещё Брежнев умер. Школу нашу в Георгиевском переулке закрыли на день «отпевания», которое проходило в Колонном зале, но мы, педагоги и я – библиотекарь, обязаны были присутствовать на рабочих местах. Я позвонила директору школы, обрисовала свою ситуацию, он в моё положение вошёл, но попросил всё же в течение дня в школе появиться.