История первая: Письмо Великого Князя

Юный фельдфебель поморщился, пробурчал: «Так точно», — и вышел. Конечно, их отношения с командиром, за редкими недолгими исключениями, всегда тяготели более к армейским, нежели чем к семейным. Армия была, в понимании Заболотина, той же семьёй, только большой. Таково уж его воспитание, офицера неизвестно в каком поколении, это понятно. А вот Сифу иногда хотелось чего-то другого. Обычного. Как у Каши с мамой. Или хотя бы как у Расты с дедом и «баб», у которых она чаще всего жила, поскольку родители-учёные колесили по всему свету и виделись с дочерью неделю в год. Больше везло её младшему братику — родители, если ехали вместе, брали его с собой. Два старших же брата давным-давно женились и теперь появлялись на горизонте лишь изредка… Раста никогда не унывала, несмотря на все эти проблемы. И всегда с удовольствием рассказывала о своей семье. О маленьком племяннике, живущем в Суздале. О том, что, вот, на днях обещается приехать Володя или Слава…

А Сифу, в общем-то, самой обычной семьи как раз иногда и не хватало. Со всеми своими неурядицами и проблемами. Но прилив семейных чувств у полковника случался только тогда, когда Заболотин-Забольский сильно уставал за день в Управлении, когда бесконечные офицеры надоедали ему паче горькой редьки. Самое обидное, что чаще всего в это время на семейный лад не был настроен сам Сиф.

— Сиф, ты чего, обиделся? — запоздало спохватился Заболотин. — Ну правда, спроси у него сам! Вдруг ему инкогнито остаться хочется?

— Вопрос — зачем? — буркнул Сиф, снова садясь на кухне перед компьютером.

С экрана на него укоризненно глядело всё ещё оставшееся «безответным» письмо от Крёстного. Сиф заново пробежал ровные строки глазами, против воли улыбнулся — но ответ на ум не приходил. Сиф не мог задать вопрос прямо — да, стеснялся и сам это прекрасно понимал. А без ответа на этот вопрос и писать не хотелось, что-то удерживало руки, неуверенно вытирающие пыль с клавиатуры.

Погасив экран, мальчик вернулся к полковнику в кабинет и молча сел в кресло рядом со столом. Заболотин уже убрал саблю на место и теперь тасовал в руках несколько фотокарточек, вглядываясь в лица на них.

— Кто это? — подал голос Сиф, чтобы только не молчать.

— Это Кром… в смысле, один мой товарищ, — зачем-то поправился Заболотин, — с которым мы вместе заканчивали училище. Потом мы как-то разошлись, потом встретились, потом вновь расстались, к слову, он был с нами… тогда. А теперь он вновь возник на горизонте, — он протянул мальчику одну из фотографий. Он видел, что Сиф в плохом настроении, и старался его не задеть случайной фразой — когда живешь вдвоём, ссоры становятся ну просто самым последним делом. А ещё осторожнее приходилось напоминать о войне — не только оттого, что это был теперь страшный призрак исчезнувшего детства, но и потому что Сиф очень не любил обнаруживать, что что-то забыл, а забывал он многое. Психостимуляторы в своё время сильно исковеркали детскую память, смешивая фантазии и образы прошлого, стирая лица и события…

Пока Сиф разглядывал фотографию, Заболотин взял ещё одну, подошёл к стене и аккуратно заменил на неё ту, старую и потёртую, времен его детства. Так постепенно обновлялась вся «экспозиция» в кабинете, в отличие от большой комнаты. Вернее, не обновлялась, а просто менялась, безо всякой хронологической зависимости. С новой фотографии глядели весёлые молодцеватые вояки — троица лихих друзей стояла, обнявшись, на фоне каких-то старинных руин. Ещё курсанты, о чём свидетельствовала литера на погонах. Портрет среднего как раз Заболотин и дал Сифу — пышно-курчавого и черноволосого, как Пушкин, с широко распахнутыми глазами. Он, как и его два товарища, еле сдерживал перед фотоаппаратом хохот.

«199*. Курсанты Л. Кунев, В. Кром, Н. Костин», — закрепил под фотографией Заболотин бумажку и залюбовался «К-К-Курсантами», как часто эти трое звались единым, ужасающим училище прозвищем. А ещё чаше их звали просто «гусарами» — и трое старались этому прозвищу во всём, не только, увы, в «положительном», соответствовать.

— Думаю его как-нибудь пригласить. Может, даже завтра, если у него планы не поменяются, — сообщил полковник, оборачиваясь к Сифу. — К слову, сегодня вечером у нас будет гость.

— И кто?

— Гавриил Валерьевич Итатин. Тот самый генерал, что сопровождал нас к Великому князю. Мы с ним сейчас переписывались какое-то время, и он решил вечером заглянуть. Вот так вот просто. На чашечку чаю, как говорится.

— Вечер уже наступил, — мальчик сделал вид, что полностью к этому известию равнодушен.

— Ну, значит, скоро приедет, — заключил Заболотин. — А раз так — не сгонять ли тебе за чем-нибудь к чаю?

Сиф со вздохом поднялся и положил фотографию на стол:

— В каком количестве?

— Чтобы хватило, — последовал краткий ответ.

— Хватило на батальон или трёх воробышков? — уточнил мальчик, невольно вспоминая Расту.

— На трёх человек. Самых обычных… Деньги в коридоре, у меня в бумажнике возьми, — во избежание следующих вопросов подробно проинструктировал Заболотин.