История Первой мировой войны

Бомбардировка и «резка проволоки», начавшись 21 мая, усилились 28 мая и завершились семидневным ураганным обстрелом, вперемежку с «учебной» организацией огневых валов, чтобы проверить, эффективна ли подготовка. Связанный с этим отказ от внезапности не играл роли при Мессинском ударе, явившемся в сущности ограниченным наступлением. Не так было при наступлении у Арраса, где отказ этот явился роковым для успеха.

Хотя у Мессина и не было внезапности в прямом смысле этого слова, но здесь был внезапный эффект от взрыва мин и от подавляющего огня артиллерии. Длился этот эффект достаточно долго, чтобы позволить войскам овладеть поставленными им ближними целями. Степень и различие между фактической внезапностью и внезапным эффектом в теории военного искусства имеют большое значение.

9 пехотных дивизий с тремя дивизиями в ближнем резерве должны были под прикрытием огневого вала двинуться на штурм. На правом (южном) фланге находился II корпус АНЗАК (Годли) в составе 3-й австралийской, новозеландской и 25-й дивизий; 4-я австралийская дивизия оставалась в резерве. В центре наступал IX корпус (Гамильтон-Гордон), атаку здесь вели 36-я, 16-я и 19-я дивизии, 11-я дивизия составляла резерв. На левом фланге стоял X корпус (Морланд) — 41-я, 47-я и 23-я дивизии; в резерве была 24-я дивизия.

В 3 часа 10 минут утра 7 июня были взорваны 19 мин. На воздух взлетел большой участок германского фронта. Одновременно окопы накрыл огневой вал. Когда осели обломки и земля и утихли взрывы мин, пехота двинулась вперед. Не прошло нескольких минут, как вся передовая полоса обороны противника была пройдена почти без всякого сопротивления. Сопротивление усиливалось по мере углубления наступления, но хорошая подготовка пехоты и эффективность огневого вала, построенного на тончайшем расчете, позволили пехоте развивать свое наступление. Через три часа весь гребень был в руках британцев.

Новозеландская дивизия очистила промежуточные укрепления самого Мессина; здесь скорость движения огневого вала была установлена в 15 минут для 100 м вместо его общей скорости — 100 м в 3 мин. Некоторое время противник держался в Витшает и Уайт-Шато. Но первая деревня после героической борьбы была захвачена соединенными усилиями частей 36-й (Ольстерской) и 16-й (Ирландской) дивизиями. Самым трудным сектором, пожалуй, был сектор наступления 47-й (2-й Лондонской) дивизии, которой надо было не только захватить сильно укрепленную позицию у Уайт-Шато, но и преодолеть канал Ипр — Комин — важную преграду на пути наступления дивизии. Дивизия все же справилась с этими трудностями, и к 10 часам утра атакующие части достигли на всем фронте атаки цели первой фазы наступления.

В то время как закреплялся достигнутый рубеж, вперед было выдвинуто около 40 батарей, чтобы огнем своим поддержать следующий скачок войск.

В 3:10 дня резервные дивизии и танки прошли через передовые части. Не прошло и часа, как были достигнуты все конечные цели наступления. Было захвачено около 7000 пленных, не считая убитых и раненых; атакующим это обошлось в 16 000 человек.

Успех был настолько полный, что в этот день противник предпринял лишь слабые попытки контратаки. Когда на следующее утро на всем фронте началась ожидаемая контратака, она повсюду сломалась, наталкиваясь на быстро и прочно организованную оборону. А когда неприятель откатился назад, британцам удалось даже еще несколько продвинуться вперед.

Исключительное значение Мессинского наступления (не в пример боям 1918 года) состоит в том, что методы действий 7 июня 1917 года действительно соответствовали условиям подавления противника, тогда еще вполне мощного и непоколебленного.

Сцена 3. Дорога к Пашендалю

31 июля началось то, что называется «Третьим Ипрским сражением». Для всего хода этого сражения и его исхода знаменательно то, что в общественном мнении оно получило имя Пашендальского. В действительности этим именем просто обозначалась последняя сцена самой мрачной драмы на протяжении всей британской военной истории. Хотя сражение это и называют третьим, строго говоря, оно было не сражением, а скорее целой кампанией — с боями, характерными для боев во Фландрии и вообще в Нидерландах.

Это сражение, как и германские предшественники этих боев в 1914 и 1915 годах, не привело ни к чему, кроме потерь. Оно было столь бесплодно по своим результатам, и в то же время так гнетуще и кошмарно по руководству, что слову «Пашендаль», обозначившему наступление 1917 года, суждено было, как Валхерен сто лет назад, стать синонимом военного поражения — названием, отмеченным в истории британской армии траурной каймой. Даже исключительная выносливость и самопожертвование, проявленные войсками, и даже лучше руководство ими со стороны командования, которое в последние периоды операции много сделало, чтобы уменьшить страдания солдат, не померкли, а совершенно сгладились в памяти из-за бесплодности замысла и результатов этой операции.