История Первой мировой войны

Для английского общества, а возможно и для английских войск, приказ этот был ударом грома среди ясного неба, раскрыв всю опасность положения и как будто даже предупреждая, что надежд больше нет, осталась одна честь — достойно умереть лицом к врагу.

Но как ни странно, в этот самый момент и еще явственнее в последующие дни человека, меньше всего уповавшего на будущее и наиболее подавленного, надо было искать не среди англичан, а в рядах наступавшего противника. Этим человеком был сам Людендорф.

21 марта и в следующие дни Людендорф увидел, как разлетается в прах его тщательно разработанный стратегический план, который должен был привести к большой победе. Быстрота, с которой успех достигался там, где это не нужно было Людендорфу, досадные задержки там, где именно нужен был успех, заставили Людендорфа, скрепя сердце, развивать наступление германцев в направлении Амьена, через пустыню старых полей сражения у Соммы, вместо того чтобы повернуть к северу от Соммы. После неудачи запоздалой атаки на Аррас 28 марта Людендорфу пришлось окончательно отказаться от своего плана обойти фланг британских армий, отрезать их от союзников и прижать к морю.

Но удар у Амьена, хотя и был на волосок от успеха, все же не достиг цели. Причины этого надо искать в запоздалой организации удара и трудностях, связанных со снабжением. Скорее в отчаянии, чем после здравого размышления, Людендорф схватился за отвергнутое предложение Ветцеля, решив провести атаку «Санкт-Георг», нацеленную на сектор Ипр — Лене. Но он слишком долго упорствовал и продолжал атаку «Михель» и слишком глубоко с ней зашел. Не только были израсходованы все резервы, но Людендорфу пришлось также накоплять свежие запасы боеприпасов и других предметов снабжения войск и перебрасывать свою тяжелую артиллерию на север.

На совещаниях, созванных 1 и 2 апреля, выяснилось, что подготовка к наступлению не сможет быть закончена раньше 9-го. А из 35 дополнительных дивизий к сроку удалось доставить только 11. С некоторой долей юмора атаку эту переименовали, дав ей вместо «Георг» уменьшительное имя «Жоржетта» («Georgette»).

Здесь Людендорфу вначале повезло, но счастье это было обманчивым и неверным. Его счастье было в том, что начальный удар его пришелся по фронту 2-й португальской дивизии, которая вот-вот должна была быть сменена двумя британскими дивизиями и в этот промежуточный период оказалась сильно растянута, удерживая сектор всего корпуса.

Самая неприятная сторона этого «кусочка счастья» заключалась для Людендорфа в том, что, как это ни странно, португальцы, убежав со всех ног, втянули в беду Людендорфа и спасли своих союзников. Хотя развитие и расширение этой атаки соответствовало плану, создавалось впечатление, что Людендорф неохотно и с тревогой развивает доставшийся ему успех. С точки зрения стратегии Людендорфа и выгод этой стратегии, он то чересчур настойчиво и глубоко развивал свой натиск, то наоборот был слишком нерешителен.

Наиболее понятное объяснение этой нерешительности и подавленного настроения дают захваченные архивы 4-й германской армии, атаковавшей в этом секторе. Эти документы являются лучшими отправными данными для понимания обстановки, лучше любых тщательно подготовленных послевоенных пояснений. Затем — интерес этих документов в том, что они попали в руки противника, прежде чем в них могли быть сделаны благоразумные подчистки и подделки для спасения репутации старшего командования. Эти документы говорят, что начальники штабов: Лоссберг — в 4-й армии, Куль — в 6-й армейской группе и Людендорф — в главном командовании, решали все дела, даже не думая спросить мнения своих начальников — Сикста фон Арнима, Рупрехта и Гинденбурга.

Документы эти также показывают, что Людендорф выделял дивизии чрезвычайно скупо, обычно слишком поздно и в недостаточном количестве для одержания действительного успеха. Людендорф так был убежден, что новый выступ его фронта станет опасным мешком для его же армий, что в наиболее благоприятный для развития успеха момент он остановил наступление германцев из опасения контрудара.

Но всего этого во время операции британские командиры и войска не знали. Они чувствовали только удары германцев, но от них были скрыты сомнения и опасения противника. И если последние чувствовали, что они попадают в мешок, то британские войска чувствовали, что они уже попали в мясорубку, не говоря о неприятной перспективе для жалких уцелевших остатков быть сброшенными в море. А море — это такого рода препятствие, которое ни одна армия, ведя бой, не хотела бы иметь позади себя. Во время сражения на Сомме было по крайней мере много места для отступления. Здесь же на севере британские войска, базы и коммуникации были скучены на узкой полоске земли, в узкой горловине, упиравшейся в море, крайне чувствительной к малейшему нажиму и легко поддававшейся смертельному сдавливанию. За исключением одной железной дороги, проходившей по побережью, единственная колея в тыл шла через Сен-Поль-Лиллер-Хазебрук, всего лишь в 15 милях за передовыми окопами.