Вдова пережила мужа всего на семь лет. После ее смерти дом приобрел тогдашний петербургский обер-полицмейстер, генерал-майор С. А. Кокошкин. Об этом ценимом Николаем I чиновнике имевший счастье лично познакомиться с ним Герцен сказал, что «он служил и наживался так же естественно, как птицы поют». По правде сказать, столь поэтический образ не очень подходит к человеку с измятым, «дряхлорастленным» лицом и в завитом парике, каким предстал генерал перед ссыльным писателем!
Когда министр внутренних дел Л. А. Перовский доложил императору, что Кокошкин сильно берет взятки, тот невозмутимо ответил: да, но я сплю спокойно, зная, что он полицмейстером в Петербурге. Действительно, не нашлось бы лучшего мастера уладить дело так, чтобы все было шито-крыто, овцы целы и волки сыты, замять любой скандал, не допустить зловредных слухов до начальственных ушей. В своей служебной деятельности Сергей Александрович неуклонно придерживался девиза «Как можно меньше шума», а потому во вверенной его попечениям столице всегда царила тишь и благодать…
Сам хозяин жил в расположенном неподалеку особняке, а дом на набережной отдавал внаем. В конце 1850-х годов в нем поселились князь Н. В. Долгоруков с женой Екатериной Дмитриевной, внучкой знаменитой «усатой княгини» Н. П. Голицыной, послужившей Пушкину прототипом старой графини из «Пиковой дамы».
С. А. Кокошкин
Николай Васильевич (1787–1872), младший брат В. В. Долгорукова, с которым читатели познакомились, когда речь шла о доме № 8, был дипломатом и значительную часть жизни провел за границей. Он оставил небезынтересные записки, напечатанные в «Русском архиве», где рассказывает об исторических личностях и важнейших событиях 1810-х годов. Его супруга чрезвычайно походила на своего покойного отца, князя Д. В. Голицына, московского генерал-губернатора, весьма любимого москвичами.
Современник, сын писателя Загоскина, так описывал эту на редкость дружную супружескую чету: «Княгиня… была женщина уже весьма почтенных лет, с добрейшим, веселым и симпатичным лицом, на котором, несмотря на ее года, постоянно играл совершенно юношеский румянец, несомненно ее собственный. Она одевалась не по-модному, была до крайности проста в обращении и, сохранив манеры и привычки аристократических дам старого покроя, принимала у себя своих знакомых с величайшим радушием, не делая никакого различия между каким-нибудь сановником и не важным посетителем… Муж ее, в то время старик лет семидесяти, страдавший постоянно подагрою, почти не выходил из дому, мало разговаривал и был простой, добрейший человек, без малейшей гордости и чванства…» Говоря о доме, Загоскин отмечает, что он был «довольно большой, но плохо меблированный, без малейшей роскоши».
Фрагмент фасада дома № 28
Все изменилось, когда в 1882 году участок перешел в собственность вдовы тайного советника Елены Александровны Александровской. Перестроенный снаружи и внутри архитектором Н. В. Набоковым, старый дом приобрел богатую отделку во вкусе того времени, когда стремление к декоративным излишествам порой входило в противоречие со здравым смыслом и реальными потребностями. Тогда же на фасаде появилась нынешняя достопримечательность – чудом сохранившийся навес-«зонтик» с ажурными металлическими решетками; когда-то их было видимо-невидимо, но теперь уцелели единицы.
Средства вдовы позволяли ей удовлетворять тягу к роскоши: ее покойный муж, бывший пензенский губернатор, оставил ей большое состояние. Сына Сергея она отдала учиться в Пажеский корпус, откуда тот поступил в кавалергарды. Впоследствии С. В. Александровский сделал немало полезного по линии Красного Креста в организации помощи голодающим, а также пострадавшим от землетрясения 1902 года в Андижане, наводнения 1903 года в Петербурге и, наконец, раненым воинам в Русско-японскую войну. Назначенный в 1906 году губернатором в Пензу, как некогда его отец, С. В. Александровский в следующем году погиб от руки террориста.
Фрагмент фасада дома № 28
Матери его в ту пору уже не было в живых: она скончалась еще в конце 1899 года, а в 1901 году в особняке водворилась новая хозяйка – вдова гвардейского полковника М. А. Стенбок-Фермор. Ее проживание не оставило особых следов, чего не скажешь о следующих владельцах – членах правления нефтепромышленного и торгового общества «Мазут», которые в 1908 году приобрели здание под контору.
Основанное за десять лет до того на базе торгового дома «Г. А. Поляк и сыновья», общество специализировалось на торговле нефтью и нефтепродуктами. К началу XX века его основной капитал составлял 6 миллионов рублей, а чистая прибыль – полмиллиона. Правление состояло из пяти человек, директором-распорядителем являлся М. Г. Поляк. По его поручению архитектор Б. И. Гиршович капитально перестроил два нижних этажа, заново их отделав, однако наружный вид здания при этом почти не изменился. Часть отделки уцелела доныне, во что, глядя на состояние парадной лестницы, верится с трудом: многолетнее пребывание в доме коммунальных квартир не прошло для него бесследно.
Д. Н. Чихачев