История политических и правовых учений

Вопросы права в центральноазиатском буддизме. По своему возникновению и развитию буддизм далее всех вышеперечисленных учений отстоит от зороастризма, хотя ряд исследователей полагает, что зороастризм и буддизм имели общие исторические корни — «скифский быт» Центральной Азии и Северного Кавказа. В любом случае с точки зрения правового содержания это были две полярные системы.

Хотя к моменту возникновения и развития буддизма в Индии уже существовала богатая правовая традиция (Законы Ману, дхармашастры, Артхашастра), интегрированная в брахманизм, буддизм, выступив с критикой брахманизма, отказался и от его правовой идеологии. Он гораздо в большей степени, чем христианство и манихейство, был направлен на адаптацию к существующим правовым нормам. Менее связанными с правом были и уставы буддийских монастырей, основывавшиеся на Винае (Уставе) буддийского Канона. Виная — единственный и всеобъемлющий устав буддийской общины, многочисленные фрагменты и отрывки из нее были найдены в различных частях Центральной Азии.

Классическая Виная на санскрите состояла из двух частей. Первая, «Классификации Винаи» («Виная-вибханги»), была целиком посвящена дисциплинарным нормам сангхи. Она содержала толкование изречений Будды о правилах поведения монахов и разновидностях дисциплинарных взысканий в случае их нарушения: в зависимости от тяжести содеянного — от покаяния до исключения из сангхи. Все эти правила входили в буддийский учебник по дисциплине Пратимокшу. Комментарий каждого из правил содержит сообщение о случае, который побудил Будду ввести это правило, обсуждение всех деталей его применения и исключений из него.

Вторая часть, «Винаявасту», была посвящена ритуальным и хозяйственным аспектам жизни общины. В целом согласно Винае существовало 227 правил для монахов и 332 (по другим источникам — 500) правила для монашек. «Вместе с тем, — как отмечает в связи с этим B. Г. Лысенко, — в вопросах дисциплины Будда не был догматиком и легко шел на отмену слишком мелочных регламентаций, всегда готовый принять во внимание обстоятельства и мотивы поведения конкретных личностей»[17]. Не случайно по поводу Устава Будда говорил: «После моей смерти пусть отменяет община, если того пожелает, малые и меньшие правила поведения» (т. е. касающиеся мелких провинностей). Даже человек, совершивший убийство, считался в буддизме невиновным, если он, во-первых, знал, что убийство есть зло, а во-вторых, совершил его без умысла и случайно.

Винаю и Пратимокшу можно только условно назвать правовыми основами жизни буддийской общины, поскольку проступки, совершаемые монахами и мирянами-буддистами, не рассматривались как преступления и потому не наказывались в юридическом смысле слова. Это не означало, что буддийская община не могла приспосабливаться к светскому праву. Она находилась в полном противоречии с доктринальными буддийскими установлениями, поскольку согласно Винае буддийским монахам запрещалось принимать участие в торговых сделках, обрабатывать поля, строить здания, держать рабов и разводить домашних животных. Однако, учитывая, что подобные запреты в буддизме не имели ярко выраженного правового характера, то и их нарушение не считалось преступлением. Например, манихеи в Восточном Туркестане занимались виноделием, хотя это тоже воспринималось как нарушение запрета.

Адаптивные системы, в отличие от креативных, не создают собственного права и вообще стремятся по возможности избежать каких-либо юридических обязательств, оперируя собственными нравственными, а не правовыми принципами. Однако там, где контакт с окружающим их правовым пространством неизбежен или сулит какую-либо выгоду, адаптивным системам не требуется заново пересматривать или истолковывать свое «право» — бескомпромиссные в глобальных вопросах социального устройства, они довольно легко идут на компромисс в каждом отдельном случае. Поэтому, хотя и среднеазиатский буддизм, и манихейство как адаптивные религиозно-правовые системы не имели собственных правовых текстов, аналогичных Вавилонскому Талмуду иудеев или Судебнику Ишобохта несториан, это не означает, что у них не было собственной философии права. Правовые документы адаптивных религиозно-правовых систем — это в основном уставы монастырей и документы их деятельности.

Таким образом, можно отметить, что в основе права Центральной Азии в доисламский период лежат два источника: креативные системы зороастризма и иудаизма и адаптивные системы религиозного права (манихейство, буддизм). Промежуточное положение занимает христианство несториан, которое, возникнув как адаптивная система права, со временем приобретало все более креативные черты, интегрировав в себя философию Аристотеля и ряд правовых норм зороастризма.