История помнит

XIX съезд утвердил директивы о пятилетнем плане развития СССР на 1951-1955 годы и внес изменения в Устав партии, подчеркивающие усиление критики и самокритики, запрещение “двойной” дисциплины для рядовых и руководителей, призывающие к обязанности докладывать о недостатках, невзирая на лица, и подбору кадров руководителей по деловым и политическим качествам, а не на основе дружбы, кумовства и землячества.

Съезд изменил название партии. Она стала называться теперь Коммунистическая партия Советского Союза — КПСС. Было упразднено Оргбюро, а Политбюро переименовывалось в Президиум ЦК КПСС и расширено до 25 членов и 11 кандидатов за счет молодых руководителей партии, таких, как Брежнев, Суслов, Косыгин, Сабуров, Первухин и другие. На второстепенный план отошли кандидатуры Молотова и Микояна. Одновременно в составе Президиума создавалось Бюро, состоявшее из узкого круга лиц, которые, по существу, составляли руководящее его ядро, на которое больше всего затем опирался Сталин.

В целом съезд прошел под идейным влиянием И.В.Сталина, который выступил в конце его с краткой, на 7-8 минут, речью. В ней четко прозвучали слова о том, что социал-демократия выбросила за борт знамя борьбы и что коммунистическим партиям капиталистических государств необходимо поднять высоко знамя “демократических свобод и национальной независимости”, которые буржуазия втоптала в грязь. Эта речь произвела огромное впечатление на коммунистов стран Восточной Европы.

В ходе первого заседания вновь избранного Центрального Комитета КПСС И.В.Сталин поднял вопрос о своей отставке. Ответом ему был традиционный протест всех присутствовавших членов ЦК. По-видимому, Сталин с возрастом чувствовал свое состояние здоровья, но сила власти все же удержала его в прежнем положении.

Необходимо признать, что XIX съезд все долго ждали, и он оправдал надежды коммунистов, всех советских людей и друзей за рубежом. Престиж и авторитет И.В.Сталина еще выше поднялись в их глазах. И хотя в своих мемуарах Н.С.Хрущев и другие стремятся умалить роль Сталина в этот период, считают его слишком состарившимся, неспособным произносить даже речи и в определенной степени параноиком, это никак не вяжется с действительным положением вещей. В 70 с лишним лет написать две теоретические работы, провести такой грандиозный съезд, добиться успехов в развитии экономики страны и укреплении позиций СССР на международной арене, в сплочении сил социализма в странах народной демократии — это не старческий маразм Сталина, а деятельность нормально мыслящего человека, проявление еще одного взлета творчества, способности даже в этом возрасте охватить своим умом весь диапазон сферы деятельности руководителя высокого масштаба.

Несомненно при этом и то, что Сталин предчувствовал развязку, финал своей жизни, так же, как это происходит у большинства людей такого возраста. Он хотел, чтобы его дело, дело партии, было унаследовано честными, убежденными людьми, способными вести страну дальше по пути Ленина. Поэтому в разные периоды он приближал одних, отодвигал на второстепенный план других, выдвигал молодых, способных, однако предварительно приглядывался к ним, проверял их на крупных делах партии и государства.

В то же время Сталин не был лишен чувства подозрительности к своему окружению. Он хотел знать, что можно ожидать от каждого из них и взятых всех вместе. Отсюда происходила его ограниченность в поездках по Москве и стране, осторожность в принятии пищи и напитков, запрет в допуске в свои апартаменты даже охраны и обслуживающего персонала, нежелание обращаться за помощью к врачам.

Нельзя считать, что Сталин был несмелым человеком. Просто за годы неограниченной власти и огромной славы он видел пристальное внимание к себе, уважение и зависть со стороны окружавших его людей. Поэтому он не мог отрицать проведения против него заговора, террористического акта или физического насилия. Появлению такого состояния мышления и психики могла способствовать вся его жизнь, борьба и деятельность на посту первого руководителя. Если говорить проще, то такими явлениями страдают почти все высокие лидеры, кому за 60 лет. В этой связи не следует чересчур строго обвинять Сталина в подозрительности.

В конце 40-х годов в немилость у Сталина впал Берия. Этому были серьезные основания. В первые годы работы в Москве Берия проявлял рьяную активность в обеспечении безопасности Сталина. Он был верным проводником в жизнь даже его мыслей, которые он мог “читать” на расстоянии. Однако с началом войны, и особенно в критические ее моменты, Берия старался проявлять свою активность и убирал неугодных ему людей. Со временем он наглел все больше и больше. Ему удалось окружить Сталина подобранными им и верными ему грузинами, которые щедро награждались орденами и медалями и наделялись генеральскими званиями. Как правило, они составляли обслугу Сталина (повара, снабженцы, коменданты и т.п.), претендовали на приоритет в его обслуживании и тем самым были не в ладах со службой охраны.