История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Частное персональное богатство могло состоять из недвижимости, которую в случае нужды можно было реализовать, и, наконец, из сокровищ — драгоценных металлов и камней. Политархи обычно стремились препятствовать политаристам обзавестись частным персональным богатством. В некоторых политархиях субполитархи не имели права даже иметь собственное жилище. Они должны были жить в доме, принадлежащем государству. Когда субполитарха перемещали в другое территориальное подразделение, он покидал дом, в котором жил на старом месте службы, оставляя его своему преемнику, и поселялся на новом месте в жилище, которое ранее занимал его предшественник.

Чтобы обзавестись частным богатством, выделяемой политархом доли прибавочного продукта не хватало. С целью обогащения субполитархи предпринимали попытки тайно от центра увеличить размеры собираемого налога и присвоить этот излишек. С тем, чтобы пресечь такую практику, политархи нередко отстраняли субполитарха от сбора налогов. Налог собирали присланные из центра чиновники, которые затем выделяли субполитарху причитающуюся ему и его персоналу часть. Еще один вариант: субполитарх вообще ничего лично не получал из собираемых в его субполитархии налогов. Он жил за счет доходов с выделенного ему политархом алиментариума, находившегося, как правило, за пределами его субполитархии.

Пока общество было монополитарным, у политаристов было мало возможностей обрести частное богатство. Весь прибавочный продукт шел в политофонд. Если тот или иной политарист пытался вытянуть у крестьян помимо налогов что-либо лично для себя, последние могли пожаловаться политарху, который предпринимал меры с тем, чтобы покончить с такой практикой, включая смещение с должности или иные формы наказания.

Положение резко изменилось после появления доминомагнарного уклада и слоя доминомагнаристов. С этих пор в политофонд начал поступать не весь созданный в стране прибавочный продукт, а только часть его. Другая часть поступала доминомагнаристам, а также купцам и оказывалась вне распоряжения политарха. Доминомагнаристы и купцы в силу своего положения часто нуждались в различного рода услугах со стороны политаристов, в частности в протекции. За эти услуги нужно было платить. Политаристы могли, используя свое служебное положение, вымогать у доминомагнаристов и купцов те или иные ценности.

Возникнув, протекционизм, взяточничество, вымогательство, поборы и другие проявления коррупции получали широкое распространение. Суть коррупции заключается в том, что политаристы по отдельности или группами стали использовать верховную общеклассовую частную собственность на личность подданных не для служения своему классу, в частности для пополнения политофонда, а для личного обогащения. Это было не что иное, как персонализация корпоративной общеклассовой частной собственности на личность подданных — властная персонализация.

Наряду с ней стала проявляться и другая форма персонализации общеклассовой собственности — присвоение той или иной части общеклассового имущества — имущественная персонализация. В наиболее наглядной форме она проявлялась в попытках политаристов, получивших алиментариумы, превратить их в свою полную персональную собственность. Это выражалось в произвольном увеличении поступлений с алиментариумов, в стремлении сделать эти держания пожизненными, а затем и наследственными. Для периодов упадка политарного общества было крайне характерным увеличение числа алиментариумов и закрепление их за держателями. В эти же времена происходит и превращение должностей субполитархов в пожизненные, а затем и наследственные.

Результатом было сокращение, а затем и прекращение социальной мобильности, «закрытие» класса политаристов, превращение его в сословие, в замкнутую касту. И это тоже характерный признак упадка политаризма. В эпохи расцвета политарного общества в нем существовала довольно широкая социальная мобильность. Не только шли постоянные подвижки в среде политаристов, но возможным было пополнение его состава за счет представителей иных социальных слоев. Люди даже из самых низов могли не только проникать в политосистему, но и достигать в ней самого высокого положения.

В добавление ко всему сказанному, в эпоху упадка политарного общества нередко возникает практика сдачи сбора государственных налогов на откуп богатым людям. Откупщики также стремились закрепить за собой территории, с которых собирали налоги, т.е. опять-таки персонализировать часть общеклассовой частной собственности.

Общим итогом всех такого рода изменений было фактическое лишение политарха права на жизнь и смерть рядовых политаристов и вообще смягчение практики политарного террора. Фактически в такого рода периоды политаризм во многом превращался в своеобразную разновидность нобиларизма. Поэтому применительно к этим эпохам вполне можно говорить о наступлении в эволюции политарных обществ нобиларной стадии.