История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Почти одновременно еще один политарный способ производства сформировался в странах Западной Европы в конце Средних веков и начале Нового времени. На нем нужно несколько задержаться, ибо его бытие имеет прямое отношение к судьбе книги Ф. Бернье.

Развитие вглубь капитализма — вызревание и окончательное утверждение этого способа производства в его колыбели, в Западной Европе, было процессом сложным и противоречивым. Формирование национальных рынков, которое началось еще в конце Средних веков, а затем превращение этих рынков в капиталистические, оказало огромное влияние на социально-экономическую структуру общества. Оно перестало быть феодальным, хотя пережитки этого способа производства продолжали сохраняться.

Общеизвестно, что централизованные государства, обязанные своим появлением национальным рынкам, возникли в форме абсолютных монархий. Абсолютизм обычно понимается историками как явление чисто политическое, как всего лишь новая форма государственной власти. Однако все обстоит гораздо сложнее. Становление абсолютизма было одновременно и становлением новой системы социально-экономических отношений, отношений политарных. Эти политарные отношения, которые, возникая, обволакивали все остальные социально-экономические связи, можно назвать абсолютополитарными. Становящийся абсолютополитарный уклад втянул в себя в качестве подчиненных все остальные существующие в обществе уклады, включая крестьянско-общинный, купеческо-бюргерский, а затем и капиталистический. Возникшее абсолютополитарное общество было двухэтажным.

Становление политаризма невозможно без систематического массового террора. И волна страшного террора действительно, начиная с XVI в., на более чем сотню лет захлестнула всю Западную Европу. Речь идет, прежде всего, о терроре инквизиции. Последняя, как известно, возникла еще в Средние века. Но ее костры ярче всего пылали не в темной ночи Средневековья, а на заре Нового времени, что всегда поражало историков вообще, историков культуры в особенности.

Историк Е. Б. Черняк в книге «Вековые конфликты» (М., 1988) указывает, что, начиная с этого времени, инквизиция приобрела иной характер, чем раньше. В Средние века инквизиторы стремились выявить и уничтожить действительных отступников от веры. В Новое время задачей инквизиции стало создание врагов, обвинение ни в чем не повинных людей в ереси и истребление этих созданных ее же собственными усилиями еретиков. Именно с этим связано повсеместное применение пыток.

Но обвинение в ереси невозможно было предъявить всегда и всем. В результате наряду с преследованиями еретиков началась охота за ведьмами и колдунами. «В течение всего XVI в. и первой половине XVII в. по всей Центральной и Западной Европе, — пишет современный французский исследователь Жан Делюмо в книге «Ужасы на Западе», — множатся процессы и казни колдунов; в период 1560-1630 гг. безумие преследования достигает своего апогея»[50]

. Обвинения в ведовстве были удобны тем, что от них не был застрахован никто. Обвинить можно было всех и каждого.

Преследование колдунов и ведьм не только не пресекалось государством, а всемерно им поощрялось. Церковь и инквизиция были по сути дела орудиями в его руках, хотя внешне они могли выступать в качестве вдохновителей. «Происходившие процессы и казни, — пишет Ж. Делюмо, — не были бы, конечно, возможны без их постоянного инициирования церковными и гражданскими властями»[51]. Инквизиция была важнейшим, хотя не единственным орудием террора в руках становящегося политарного государства. Право политархов на жизнь и смерть подданных проявлялось в разных формах, из которых практика знаменитых «lettres de cachet» (буквально — секретные письма, реально — королевские указы о заточении без суда в тюрьму или о ссылке тех или иных лиц) во Франции была, пожалуй, не самой страшной.

Характеризуя в целом эту эпоху, Ж. Делюмо писал: «В Европе начала Нового времени повсюду царил явный или скрытый страх»[52]. И этот страх был, прежде всего, результатом описанного выше массового террора. Кстати сказать, неоднократно цитированный выше автор, не давая четкого ответа на вопрос о причинах безумия, охватившего Западную Европу, в то же время отмечает, что «различные формы демонического наваждения помогали укреплению абсолютизма»[53].