История религий. Том 1

Церковь увидела в фашизме значительно более действенную, благоприятную для нее силу, чем в своей собственной партии. Уже в первом правительстве Муссолини участвовало шесть католических деятелей. По существу чуть ли не с первого дня диктатуры фашизма папство выступало в союзе с ним и занималось повседневной пропагандой в его пользу. Папа Пий XI неоднократно заявлял публично, что Муссолини является «человеком, посланным божественным провидением» ². В 1926 г. кардинал Мерри дель Валь заявил публично, что Муссолини, «пользуясь видимым покровительством Господа… своими мудрыми действиями улучшил положение страны и повысил свой авторитет во всем мире» ³

. Активная поддержка фашизма сопровождалась систематической враждебной кампанией в отношении всех его противников. В 1924 г. в связи с тем, что антифашисты получили несколько мест в парламенте, ватиканская печать открыла огонь по всем антифашистским высказываниям в прессе.

Дело шло к полной ликвидации конфликта между Ватиканом и итальянским государством. То, что было невозможно в период пребывания у власти обычных буржуазных правительств, оказалось реальным и даже неизбежным при господстве фашизма. В феврале 1929 г. Муссолини, с одной стороны, и кардинал Гаспари в качестве представителя папы Пия IX, с другой стороны, подписали три документа, известных под названием Латеранских договоров: политический договор, конкордат и финансовое соглашение ⁴. В них был зафиксирован союз католической церкви с итальянским фашистским государством по всем вопросам, относящимся к статусу и условиям существования папства в Италии.

Так союз католической церкви с фашизмом дал ей возможность вернуть себе прежнее, по существу средневековое, положение светского государства. Территория этого государства равняется 44 га, а население лишь приближается по количеству к тысяче человек, но международно-политическое его значение не определяется этими мизерными цифрами. Несколько сот миллионов католиков в разных странах мира, около полумиллиона человек духовенства, разветвленный посольско-дипломатический аппарат, ореол исторических традиций и могущества, наконец, огромная экономическая мощь — все это сообщает городу-государству Ватикан незаурядную силу чисто светского политического характера.

При всем том неуклонно с каждым десятилетием все сильнее сказывались в католицизме черты и элементы всестороннего кризиса — вероисповедно-догматического, идеологического, политического, организационного. При понтификате Пия XII (1929–1958) его признаки заглушались и подавлялись господствовавшим в церкви беспощадным диктаторским режимом. При папе Иоанне XXIII (1959–1963) Ватикан решил заняться радикальным всесторонним анализом создавшейся ситуации с целью найти выход из кризиса и открыть перед церковью дальнейшие пути и перспективы развития. В этой связи новый папа решил провести Вселенский собор.

ВТОРОЙ ВАТИКАНСКИЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР

Уже через три месяца после своей интронизации, в феврале 1959 г., папа объявил о своем решении созвать Вселенский собор.

Существует своего рода эйфорическое объяснение тех причин, которые побудили Ватикан принять такое решение. Оно заключается в том, что в условиях того процветания, в котором якобы находится церковь, нужно продумать средства, при помощи которых можно закрепить это прекрасное состояние и раскрыть новые пути победоносного движения церкви к своему окончательному триумфу в граде божием. Кардинал Монтини (будущий папа Павел VI) в одном из своих публичных выступлений в сентябре 1960 г. сказал: «В отличие от многих предыдущих соборов II Ватиканский собирается в обстановке мира и расцвета в жизни церкви» ⁵

. А позднее в своем пастырском великопостном послании 1962 г. он заявлял: «Самое характерное для этого собора… состоит в том, что его созыв вызван скорее желанием блага, чем бегством от зла. Ныне, милостью Божией, в лоне церкви нет ошибок, скандалов, уклонов, злоупотреблений, ничего такого, что требовало бы столь исключительного мероприятия, как созыв собора…» ⁶ В устах видного церковного руководителя, вскоре ставшего папой, звучит довольно примечательно признание того, что в прошлом Вселенские (по сути дела лишь католические) соборы собирались в условиях ошибок, скандалов, уклонов и злоупотреблений, неисповедимым образом накоплявшихся в едино-спасающей и непогрешимой церкви. Отвлечемся, однако, от этого пикантного признания и укажем на то, что, декларируя об обстановке процветания, монсеньор вынужден был все же признать наличие некоторых отрицательных явлений во «внешнем облике церкви», который, правда, «являет нам скорее вид ран, чем грехов, скорее нужд, чем неверия» ⁷. Стыдливость этого признания идет, однако, вразрез с несравненно более правдоподобным объяснением причин созыва Собора, содержащимся в католической прессе.