История религии в 2 томах

Угрозы властей не были главным испытанием для Церкви. Самое трудное было организовать и направить жизнь новообращенных, которых насчитывалось уже несколько тысяч. Большая часть галилеян и присоединившихся к ним не имели в Иерусалиме ни постоянного крова, ни заработка. Покидать город апостолы не хотели, потому; что Сам Господь велел им оставаться там двенадцать лет. В любом случае они не могли бросить крестившихся на произвол судьбы. Приходилось и наставлять их, и поддерживать, и заботиться об их пропитании.

Ни опыта, ни особых талантов ученики не имели. Все делалось силой Духа, чудом.

Одним из таких чудес оказалась любовь. Крепкие сердечные узы соединяли верующих, которые были не «единомышленниками», а братьями и сестрами. Каждый готов был поделиться последним. Кто побогаче, — продавалимущество или землю и нес вырученные деньги апостолам в общую казну. Другие предоставляли свои дома, кормили самых бедных. Разумеется, таких людей было меньшинство, но в материальном отношении община держалась на них. Особенно много сделали для общины Мария, мать Марка, которую Петр любовно называл «своей матерью», и ее родственник Иосиф Варнава, левит, приехавший с острова Кипра. Это был человек возвышенной, благородной души, позднее ставший другом Павла. Его называли «сыном утешения». От него Лука мог слышать рассказы о первых годах Церкви в Иерусалиме.

Среди этих преданий Лука приводит одно печальное, показывая, что община не состояла из идеальных людей. Некие Анания и Сапфира, желая прослыть благодетелями Церкви, принесли Петру деньги, вырученные от продажи имения. По их словам, они отдали все, чем владели. В действительности же часть серебра супруги утаили. Придя к Петру, Анания ожидал, что ему воздадут почести, как Варнаве, но вместо этого апостол, проникнув в мысли обманщика, сурово обличил его. Предание гласит, что Анания, а за ним и его жена были настигнуты внезапной смертью (см. Деян 5, 1 — 11). Возмущение апостола Петра не было случайной вспышкой гнева. Передавая его грозные слова, Лука дает почувствовать, как болезненно переживала Церковь измену идеалу: ведь Анания и Сапфира «солгали Духу Святому», который жил в них.

Обращает на себя внимание и упрек Петра: «Приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось?» (Деян 5: 4) Другими словами, жертвы, приносимые апостолам, являлись добровольными, и никакого жесткого устава, вроде кумранского, который бы требовал обязательного отказа от собственности, в Церкви не было. Иерусалимская община ценила лишь свободное проявление братской любви.

Вечерами все собирались в домах; торжественно, как на Пасху, преломлялся Хлеб, звучала благодарственная евхаристическая[80] молитва, напоминавшая о страстях Христовых; из рук в руки передавали Чашу.

Первый мученик Стефан. Обращение Савла (Иерусалим — Дамаск, 35 — 37 гг.)

Эллинисты

Уже в день Пятидесятницы среди крестившихся оказались первые уроженцы стран рассеяния. К тому времени они составляли большую часть израильского народа. Из семи или девяти миллионов евреев, населявших Римскую империю, в Палестине жило — по самой завышенной цифре — полтора–два миллиона человек.

В античную эпоху два народа — греки и иудеи — выбрали себе судьбу странников. И тем и другим скромные пределы их бедной земли стали тесными. Греков можно было встретить от Атлантического до Индийского океана; евреи так же селились по всему Средиземноморью и дальше на восток, вплоть до Парфии. Пути караванов и места поселений народов–странников почти всегдасовпадали. Живя рядом с эллинами, иудеи восприняли многие элементы их цивилизации. Тех, чьим родным языком стал греческий, называли эллинистами. Но библейскую веру они сохраняли и стремились хотя бы раз в году посетить Храм, а иные, приехав в Иерусалим, навсегда оставались на родине предков.

Однако слиться с местными жителями эллинистам мешало плохое знание отеческого языка; к ним относились если не с презрением, то свысока, поэтому они предпочитали селиться в особых кварталах и иметь собственные синагоги. Среди нескольких сот молитвенных домов столицы немалое число принадлежало выходцам из Египта (Александрии и Кирены), Антиохии и Малой Азии. Особую группу составляли «либертинцы», потомки римских вольноотпущенников.

Эти люди читали Писание только в греческом переводе, держались обычаев, усвоенных на чужбине, а самые образованные были причастны философии и литературе, которая возникла на базе сплава иудейства с эллинством.

Вхождение эллинистов в Церковь явилось важным событием. Породив немало трудностей, оно в то же время расширило умственный горизонт общины и внесло в нее новые веяния.

Главная трудность заключалась в том, что люди из диаспоры находились в определенной изоляции; языковые и культурные преграды делали их отличными от евреев, — так называли говоривших на арамейском языке. А это не могло не отразиться и на их положении в среде назарян.