История религии в 2 томах

После того как Лука позаботился о ночлеге, стали обдумывать план дальнейших действий. Собираясь проповедовать язычникам, Павел не думал отступать от прежней тактики: идти сначала к иудеям. Однако выяснилось, что в Филиппах их почти нет. Не насчитывалось и десятка мужчин, который был необходим для основания синагоги. Лишь ничтожная горстка лиц, исповедовавших иудейство, собиралась для молитвы за городскими воротами у ручья.

Дождавшись субботы, миссионеры отправились к указанному месту. На берегу они нашли нескольких женщин, — почти все они были замужем за язычниками. Павел подсел к ним на траву и, расспрашивая каждую о ее жизни, постепенно перешел к тому главному, ради чего прибыл в Филиппы. Он говорил о Мессии, о прощении грехов, о благодати и о скором пришествии Спасителя в мир.

Так, под открытым небом, среди прибрежных ив и камней, под тихий плеск воды прозвучало евангельское слово, первое, которое услышали жители восточной Европы.

Особенно полюбилась Павлу Лидия, прозелитка из малоазийского города Фиатир. Она первая приняла крещение во имя Иисуса; «Господь, — пишет Лука, — отверз сердце ее» (Деян 16: 14). Лидия сразу же вызвалась помочь миссионерам и заставила их поселиться в ее доме. Нарушив свой принцип, Павел не только согласился принять это гостеприимство, но и в дальнейшем пользовался материальной поддержкой Лидии. Она торговала пурпурной тканью, которая тогда ценилась очень высоко, и ей было необременительно давать кров и пищу четырем путешественникам. Павел смело принимал ее помощь, потому что был уверен в бескорыстии и душевной доброте Лидии.

Через некоторое время обратилось и несколько мужчин: Эпафрас [90]

, Климент и другие. Они проявили такую же веру и преданность апостолу, как и женщины. Среди филиппийцев Павел смог наконец по–настоящему отдохнуть: он чувствовал себя, как в родном доме. И в дальнейшем эта церковь редко причиняла ему серьезные огорчения. Где бы он ни странствовал, воспоминания о филиппийских христианах согревали его душу, наполняя нежной признательностью. Поистине они были подарком для пастыря, которому предстояло выдержать еще столько мытарств, обид и терзаний.

Апостол Павел не принадлежал к числу людей, умеющих своей проповедью зажигать массы, подобно Лютеру, не был он и популярным святым, о котором народ складывает легенды. Его таланты более всего раскрывались в личном контакте или в кругу небольшой общины. Тогда его природная застенчивость исчезала, он становился мудрым наставником, другом, отцом.

Обстановка в Филиппах более всего этому способствовала. К тому же дух гражданской сплоченности и порядка, царивший там, облегчал его задачи. За несколько месяцев Павел создал крепкую общину и поставил для нее блюстителей: епископов и диаконов.

Однако не всегда проповедническая деятельность Павла и Сильвана в Филиппах протекала мирно. Два обращения были связаны с бурными событиями, в результате которых миссионерам пришлось покинуть город.

Все началось с того, что каждый раз, когда Павел и его спутники шли к ручью, где по–прежнему собирались верные, за ними увязывалась девушка, рабыня одного римлянина. Она возбужденно кричала:

— Сии человеки — рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения! (Деян 16: 17).

Апостол, видя, что она одержимая, некоторое время не обращал на нее внимания, но постепенно его стало тревожить, как бы подобный странный эскорт не вызвал недовольства горожан и не вооружил бы их против христианской общины. В конце концов, терпение его истощилось. Однажды, услышав за собой знакомые вопли, он резко обернулся и именем Иисуса велел безумной замолчать. Сила его слов произвела немедленное целебное действие: рабыня утихла, пришла в себя и послушно вернулась в дом своих хозяев. Но тут–то обнаружилось самое неприятное: оказывается, в Филиппах многие принимали бессвязное бормотание больной за пифийские пророчества. Девушке задавали вопросы и платили за гаданье деньги, которые шли в карман ее владельцев. Заметив в ней явные признаки выздоровления, они поняли, что лишились дарового дохода и задумали расквитаться с проповедниками.

Подбив нескольких соседей, они подстерегли Павла и Сильвана на улице и силой потащили на городскую площадь к преторам, в местную магистратуру. Луку и Тимофея не тронули, приняв их, видимо, за слуг. Владельцы рабыни умолчали перед преторами о своей главной претензии, боясь, что их поднимут на смех, и поэтому просто заявили:

— Сии люди, будучи Иудеями, возмущают наш город и проповедуют обычаи, которых нам, Римлянам, не следует ни принимать, ни исполнять (Деян 16: 20 — 21).

Преторы, видя воинственное настроение собравшейся толпы, не потрудились выслушать чужеземцев: они велели тут же сорвать с них одежду, привязать к столбам и бить палками. После чего, обессиленных и окровавленных, обоих бросили в городской каземат, причем для большего устрашения ноги им забили в колодки.