История религии в 2 томах

Придя в себя в темноте среди арестантов, миссионеры не упали духом. Пострадать за Господа было для них честью. Когда они стали молиться и петь, люди в камере были поражены поведением новых заключенных.

В полночь тюремщик проснулся от подземного толчка. Землетрясения — большие и малые — в тех местах не редкость, и в первую очередь он подумал о камерах, за которые отвечал. Прибежав на место, римлянин, несмотря на темноту, сразу же понял, что двери открыты. Значит, узники разбежались. Законы предусматривали смертную казнь охраннику, если он упустит заключенных. Не желая кончить дни с позором, тюремщик выхватил было меч, но его остановил голос из темноты:

— Не делай себе никакого зла, ибо все мы здесь (Деян 16: 28)! Это крикнул Павел, который угадал намерение сторожа.

Принесли факелы, и, действительно, оказалось, что арестанты на месте. Римлянин понял, что эти чужеземцы остались, чтобы не ставить его под удар. Это так подействовало на тюремщика, что он, низко поклонившись Павлу и Сильвану, освободил их закованные ноги, вывел из камеры и привел в свое жилище. Там он как мог омыл и перевязал раны чужеземцев и забросал их вопросами. Он уже слышал, что они возвещают о каком–то спасении, и спросил, как его достигнуть. Снова зазвучали слова о Христе, но уже не у тихой речки, а в полутемной комнате, где собралась семья охранника, и где она была крещена. Филиппийская церковь обрела еще несколько душ.

Колебания почвы больше не повторялись. Наутро преторы, считая, что достаточно проучили чужаков, прислали приказ отпустить их. Это значило: «инцидент исчерпан, можете убираться восвояси». Но Павел сообразил, что, если дело кончится таким образом, на филиппийских христиан падет тень: их наставники уйдут с пятном бесчестия. А в римской среде с этим нельзя было не считаться. Поэтому он с возмущением заявил ликторам, которые принесли приказ:

— Нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? нет, пусть придут и сами выведут нас! (Деян 16: 37).

Слова civis Romanus sum, я — римский гражданин, имели как бы магическую власть во всех концах империи, тем более в колониальном городе — этом Риме в миниатюре. Наказать имеющего римское гражданство можно было только после правильного судебного разбирательства. Преторы поняли, какую допустили оплошность, не вникнув в это дело. Им ничего не оставалось, как лично прийти к арестованным, извиниться и вежливо попросить покинуть город.

Миссионеры вернулись в дом Лидии, где их уже не чаяли скоро увидеть, и после прощальной беседы тронулись в путь. Луку Павел оставил в Филиппах, чтобы он помог общине утвердиться в вере.

Снова выйдя на Эгнатийский тракт, Павел, Сильван и Тимофей пошли лесами, а затем вдоль побережья на запад. Дней через пять они спустились к бухте залива, где раскинулся город Фессалоники, большой порт, столица одной из македонских областей. Жители его занимались не только торговлей; пригород его был цветущим плодородным, истинным раем для крестьян. Именно тут апостол и решил продолжить дело благовестия.

Еврейское население Фессалоник было значительным. Появившись в синагоге, Павел почти месяц беспрепятственно вел с ними беседы. Как пишет Лука, он «открывал и доказывал» (Деян 17: 3) им, что Мессия должен был пострадать за грехи людей и что этот Мессия есть Иисус, распятый в Иерусалиме и воскресший. «И некоторые из них уверовали, и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин немало» (Деян 17: 4).

В результате образовалась большая община, в которой преобладали греко — македонцы. В основном это были земледельцы, портовые рабочие, ремесленники и мелкие торговцы. Особенное впечатление на неофитов произвело пророчество о скором пришествии Спасителя. Они готовы были сами включиться в проповедь Евангелия, чтобы спасти и других. Фессалоникийская церковь стала первой церковью–проповедницей. Впоследствии македонцы, главным образом из этой общины, часто будут сопровождать Павла в его странствиях. Года два спустя апостол с удовлетворением писал, что его приход в Фессалоники «был не бездейственный» (1 Фес 2: 1), что братство тамошних христиан стало «образцом для всех верующих в Македонии и Ахайи» (1 Фес 1: 7).

Поражение в Афинах

Несомненно, в Македонии апостол был взволнован встречей с новым для него латинским миром, но Афины, куда он пришел поздней осенью 50 г., должны были поразить его еще больше. Он увидел истинную Элладу, без признаков чужеземного влияния, гордую своим великим прошлым. Правда, пора ее расцвета осталась далеко позади. Междоусобицы и нашествия завоевателей разорили страну, население поредело и обнищало.

В центре города буквально на каждом шагу Павел видел статуи богов и героев, покрытых уже потускневшей краской, но все еще величественных. Однако у апостола они не вызывали ничего, кроме возмущения. Никогда еще символы язычества не обступали его таким плотным кольцом. В довершение всего он ощущал приближение приступа хронической болезни.