История религии в 2 томах

12 октября 539 г. до Р.Х. персы вступили в Вавилон, сдавшийся на милость победителей. Порядок в оккупированной столице был образцовый: Кир приказал строго следить за тем, чтобы не было грабежей; храмовые здания оцепили войска, охраняя их от посягательств. Персидский царь даровал городу неприкосновенность и в своем манифесте объявил себя почитателем бога Мардука, чем окончательно покорил жрецов.

Иудейский пророк мог торжествовать: люди теперь воочию убедились, что «муж правды», чей приход он приветствовал, действительно был освободителем, а не тираном. Но с другой стороны, манифест Кира недвусмысленно показал, что никакой надежды на его обращение к Богу нет. Человек, который принес жертвы Мардуку, вернул городам их идолов и сблизился с жрецами, вряд ли собирался отказываться от язычества. Это было большим разочарованием для пророка, крушением затаенных его надежд.

Впрочем, было бы несправедливым по отношению к Киру сказать, что он забыл о пленниках, которые так ждали его. Вскоре же после своей победы он принимает иудейскую делегацию, а весной 538 г. до Р.Х. издает эдикт, касающийся евреев. В указе объясняется, что все иудеи, если они того пожелают, могут вернуться на родину предков.

Итак, после полувека, прошедшего со времени крушения Сиона, ворота неволи распахнулись.

Пока «исход» был невозможен, евреи о нем часто говорили и платонически мечтали о свободе. Но вот он стал реальностью, и страх перед неизвестностью, колебания, сомнения завладели многими: как уходить из богатой цивилизованной страны, где теперь под эгидой Кира жизнь должна течь мирно и спокойно? Как решиться идти в эту пустую заброшенную Иудею, где нет ничего, кроме развалин? Здесь, в Вавилоне, к услугам каждого все плоды высокоразвитой культуры, там — глухая провинция, одичавшая за десятки лет запустения. Если для тех, кто в ней родился, воспоминания еще что–то говорили, то для «детей изгнания» земля отцов — лишь миф.

На субботних собраниях Второисайя выступал с речами, которые мы теперь назвали бы сионистскими. В центре его проповеди стояло не просто национальное возрождение; для него «исход» был религиозным подвигом общечеловеческого масштаба. Его убеждения можно было бы кратко выразить так: единый Бог всего человечества предназначил израильтянам роль Его благовестников в мире.

Состоятельные люди не хотели и слышать о том, чтобы покинуть Вавилон. Для них это означало разорение. Самые патриотически настроенные из них ограничивались тем, что вносили пожертвования на оснащение каравана.

Что мог возразить пророк на логичные доводы рассудительных людей, считавших «исход» безумной затеей? Он мог лишь ссылаться на то, что дело Божие не может оказаться тщетным. Все преграды рассеются, как дым, перед силой Господней. У Ягве — Свои замыслы, и Он знает, каким способом их осуществить:

«Мои мысли — не ваши мысли,

и пути ваши не таковы, как пути Мои;Но как небо выше земли,так и пути Мои выше путей ваших».(Ис 55:8–9)

В эти лихорадочные дни мыслями Второисайи целиком завладевает древнее сказание об Исходе; он живет им, в его глазах оба события — старое и новое — как бы сливаются воедино. Времена Моисея проецируются на эпоху Кира. Пророк изображает странствие Израиля в Землю Обетованную в чудесном виде: пустыня расцветает, как сад, превращаясь в Эдем.

Зачарованный этим неземным видением, пророк сумел заразить своими чувствами равнодушных, убедить сомневающихся, укрепить слабых. К весне караван был готов выступить в путь.

Возвращение. Первые трудности. Иерусалим, 538—530 гг. до Р.Х.

И вот Дамаск уже позади, караван шел теперь прямо на юг, продвигаясь по краю пустыни.

При вступлении в Иерусалим всех охватили радость возвращения и печаль при виде унылых равнин на месте бывшего Храма и царского дворца. Город мечты предстал перед ними в виде голого холма, на котором среди обломков и щебня рос колючий кустарник.

Весной следующего 537 г. до Р.Х. явилась наконец возможность приступить к строительству Храма. В основу плана положили описание Иезекииля. Закладку Храма превратили в праздник.

Между тем жители Самарии проведали о том, что творится в Иудее, и прислали людей, предлагая помощь в благочестивом деле. Посланцы говорили, что самаряне давно уже приняли религию израильтян и их приверженность к культуре Ягве насчитывает полтора века.

Знаменательный час! Не начинается ли сбываться пророчество о народах, которые придут на Сион воздать честь единому Богу?

Но именно в этот исторический момент черная трещина разверзлась между иудейской общиной и миром…

Самарян встретили с откровенным недружелюбием и подозрительностью, принять их помощь решительно отказались.

В чем же крылась причина этого неожиданного отказа? Почему были преданы идеалы пророков?