История Рима. Том 2

Кажется странным, но в сущности вполне понятно, почему римляне, сначала пренебрегавшие дружбой с Бокхом и потом во всяком случае не искавшие ее, теперь, после того как Бокх начал войну, стали настойчиво добиваться дружбы с ним. При этом римлянам послужило на пользу то, что мавретанский царь формально не объявлял войны Риму. Бокх охотно вернулся к своей прежней двусмысленной политике. Не разрывая договора с Югуртой и не отталкивая его, Бокх в то же время вел с римским главнокомандующим переговоры об условиях союза с Римом. Когда обе стороны договорились или как будто договорились, Бокх просил Мария, чтобы для заключения договора и принятия царственного пленника к нему был послан Луций Сулла. Бокх подчеркивал, что знает и ценит Суллу с того времени, когда Сулла приезжал к нему послом от сената, а также со слов мавретанских послов, которым Сулла оказал на пути в Рим услуги. Марий оказался в затруднительном положении: если бы он отклонил просьбу царя, то это, вероятно, привело бы к разрыву; а исполняя ее, он отдавал самого знатного и самого храброго из римских офицеров во власть весьма ненадежного человека. Всем было известно, что Бокх ведет двойную игру с римлянами и с Югуртой и, по-видимому, стремится обеспечить себе заложников с обеих сторон в лице Югурты и Суллы. Однако желание кончить войну взяло верх над всеми другими соображениями, и Сулла согласился выполнить предложенное ему опасное поручение. Он смело отправился в путь в сопровождении сына Бокха, Волукса, и не дрогнул даже тогда, когда проводник вел его через лагерь Югурты. Сулла отклонил малодушные советы своих спутников, убеждавших его спастись бегством, и в сопровождении мавретанского принца прошел невредимым сквозь толпы врагов. Такое же бесстрашие он обнаружил и в переговорах с Бокхом и убедил его принять, наконец, решение.

Югурта был принесен в жертву. Собственный тесть заманил его в ловушку, обещав, что все его желания будут исполнены. Свита нумидийского царя была перебита, сам он взят в плен. Таким образом этот великий изменник пал жертвой измены своих ближайших родственников. Хитрый и неутомимый африканец был закован в цепи и вместе с женой и детьми привезен Луцием Суллой в римский лагерь. Этим закончилась война, длившаяся семь лет. Честь победы досталась прежде всего Марию. Когда 1 января 650 г. [104 г.] он в качестве победителя въезжал в Рим на триумфальной колеснице, впереди этой колесницы шел в царском одеянии и в цепях Югурта с двумя сыновьями. Спустя несколько дней сын пустыни погиб по приказу Мария в городской подземной тюрьме, в старом колодце на Капитолии, «ледяной бане», как ее назвал африканец, переступая порог, за которым ему было суждено быть удавленным или погибнуть от голода и холода. Однако нельзя было отрицать, что доля Мария в достигнутых успехах была самой незначительной: завоевание Нумидии до границ пустыни было делом Метелла, а захват в плен Югурты — делом Суллы, и роль, которую сыграл Марий между Метеллом и Суллой, не прибавила славы честолюбивому выскочке. Марию было неприятно, что его предшественник принял прозвище «Победителя Нумидии». Он был вне себя от злости, когда впоследствии царь Бокх поставил на Капитолии золотую группу, изображавшую выдачу Югурты Сулле. Но в глазах беспристрастных судей заслуги Мария как главнокомандующего совершенно бледнели перед заслугами Метелла и Суллы, в особенности перед блестящей экспедицией последнего в глубь пустыни. Эта экспедиция выявила отвагу Суллы, его самообладание, прозорливость и власть над людьми; это было признано всей армией и самим главнокомандующим. Само по себе это военное соперничество не имело бы большого значения, если бы оно не переплеталось с политической борьбой партий; если бы оппозиция с помощью своего кандидата Мария не устранила полководца, назначенного сенатом; если бы правящая партия не подчеркивала всячески военных заслуг Метелла и особенно Суллы, злорадно противопоставляя их официальному победителю. Ниже, при изложении внутренней истории Рима, мы еще вернемся к роковым последствиям этой травли.