История Рима. Том 3

Рука об руку с этими стремлениями помешать засилию капитала шли старания вернуть сельское хозяйство на путь, более всего полезный для государства. В этом отношении было весьма важно улучшение судопроизводства и полиции. Если до той поры никто в Италии не был спокоен за свою жизнь или свое движимое и недвижимое имущество, если, например, главари римских банд в те промежутки, когда члены их не были заняты в Риме политикой, занимались грабежом в лесах Этрурии или округляли при помощи насильственных захватов имения своих патронов, то теперь кулачному праву наступил конец; земледельческое население всех классов должно было прежде всего ощутить благодетельные последствия этой перемены. Строительные планы Цезаря, отнюдь не ограничивавшиеся одной только столицей, также должны были помочь в этом деле; так, например, прокладка удобной проезжей дороги из Рима через апеннинские проходы к Адриатическому морю должна была способствовать оживлению италийского внутреннего обмена, а регулирование Фуцинского озера — помочь марсийским крестьянам. Но Цезарь вмешивался и непосредственно в хозяйственные дела Италии. Италийским скотоводам было предписано брать по крайней мере треть своих пастухов из числа свободнорожденных взрослых людей, что одновременно препятствовало бандитизму и доставляло свободному пролетариату новое средство заработка.

В аграрном вопросе Цезарь, имевший случай заняться им еще во время своего первого консульства, поступал разумнее Тиберия Гракха и не стремился к восстановлению крестьянского хозяйства во что бы то ни стало, хотя бы даже посредством прикрытой юридическими тонкостями революции против собственности. Он, как и всякий настоящий государственный человек, считал, напротив, первым и самым нерушимым политическим правилом безопасность всего, что называется собственностью или же считается таковой, и только в этих пределах он старался добиться подъема мелкого землевладения в Италии, что и ему казалось жизненным вопросом для нации. Но и в этих пределах можно было сделать многое. Всякое частное право, называлось ли оно собственностью или наследственным владением, возникло ли оно во времена Гракха или Суллы, безусловно признавалось Цезарем. Напротив, все действительно государственные италийские земли с присоединением к ним значительной части недвижимости, находившейся в распоряжении духовных корпораций и по закону принадлежавшей государству, были, поскольку, конечно, они годились для хлебопашества, назначены для раздачи по гракханской системе, после того как Цезарь (как всегда строго бережливый, не терпевший никаких лишних расходов или небрежности даже в мелочах) организовал при посредстве призванной опять к жизни комиссии двадцати всеобщую ревизию италийских прав на владение. Принадлежавшие государству летние апулийские и зимние самнитские пастбища остались и впредь государственной собственностью, и император имел, кроме того, намерение, в случае если бы не хватило этих владений, добыть недостающее количество земли посредством покупки италийских имений за государственный счет. При выборе новых поселенцев оказывалось, конечно, предпочтение отставным солдатам, и тяжесть наборов превращалась по возможности в благодеяние для родины, так как Цезарь возвращал ей взятого в рекруты пролетария в качестве крестьянина-собственника; важно было и то, что опустевшие латинские общины, вроде Вей и Капены, очевидно, предпочтительно снабжались им новыми колонистами. Предписание Цезаря, чтобы новые собственники получили право продавать полученные ими земли лишь по истечении двадцатилетнего срока, являлось счастливым средним путем между полной свободой права продажи, что быстро возвратило бы бо

льшую часть розданных земель в руки крупных капиталистов, и постоянным ограничением свободы оборотов, установленным, хотя и безуспешно, Тиберием Гракхом и Суллой.

Если, таким образом, правительство энергично старалось удалять вредные элементы из италийской народной жизни и укреплять здоровые, то и предпринятое им регулирование городского строя, который лишь недавно, после кризиса Союзнической войны, сложился внутри государственного организма и рядом с ним, должно было создать в новой абсолютной монархии приемлемые для нее формы муниципального быта и способствовать лучшей циркуляции благороднейших элементов общественной жизни. Руководящим принципом двух постановлений, первое из которых было издано в 705 г. [49 г.] для Цизальпинской Галлии, а второе в 709 г. [45 г.] для Италии¹⁰⁷, причем в особенности последнее осталось основным законом на все последующее время, является, с одной стороны, строгое очищение городских коллегий от всех порочных элементов (но не ставя при этом задач политической полиции), а с другой — возможно большее ограничение централизации и большая свобода действий общин, которые и теперь еще сохраняли право выбора должностных лиц и, хотя и ограниченную, юрисдикцию по гражданским и уголовным делам. Общие полицейские распоряжения, например ограничение права ассоциаций, нашли, правда, место и здесь.