История россии 1917–2009

Однако вскоре процесс перевода в госсобственность отраслей экономики происходит уже под влиянием преимущественно неэкономических факторов. В июне 1918 г. идет стремительная эскалация гражданской войны, потребовавшая ужесточения контроля за производством и ресурсами. Кроме того, в это время германские компании начали в широких масштабах скупать акции российской тяжелой промышленности, что потенциально могло вызвать германское вмешательство против национализации. С учетом всех этих обстоятельств СНК 28 июня 1918 г. поспешил издать декрет о национализации всех важных отраслей промышленности.

Ухудшение продовольственного снабжения и введение продовольственной диктатуры. Огромное влияние на социально-политическое развитие страны оказывало состояние продовольственного обеспечения городского населения. В основе продовольственного кризиса зимы — весны 1918 г. были связанные с общими последствиями четырехлетней мировой войны причины и результаты проводимой после октября 1917 г. политики.

Перестройка промышленности на выпуск военных заказов привела к сокращению производства гражданской продукции (в том числе товаров для деревни) и как следствие, к их подорожанию. В свою очередь, крестьянство уменьшило поставки продовольствия на рынок, что обострило проблему снабжения городов. Нормальный товарооборот между городом и деревней нарушился, и требовались государственно-административные рычаги для его поддержания на элементарно необходимом уровне. В аналогичных условиях в Германии еще 25 января 1915 г. был принят закон о хлебной монополии. Государство контролировало производство, обмен, устанавливало твердые цены, отбирало весь продукт. Нормировалось не только распределение промышленного сырья, но и потребление людей через систему карточек и пайков. В стране вводилась трудовая повинность, свободная торговля большинством товаров была свернута. И хотя уровень потребления продуктов питания в сравнении с довоенным временем снизился в 2–3 раза, население практически не испытывало перебоев в снабжении. В России же ничего этого не было сделано, и продовольственные трудности сыграли свою роль как при падении самодержавия, так и при отторжении политики Временного правительства осенью 1917 г.

Приход к власти большевиков и последовавшая «красногвардейская атака на капитал» еще более сократили возможности нормализации товарообмена с деревней. Ситуацию усугубили усложненные с конца 1917 г. связи с производящей зерно Украиной, которая после заключения Брестского мира оказалась в зоне германского влияния. Все это привело к тому, что в конце 1917 — первой половине 1918 г. централизованные заготовки зерна постоянно сокращались: в ноябре этот показатель составил 641 тыс. т, в декабре — 136, в январе 1918 г. — 46, в апреле — 38, а в июне — только 2 тыс. т. В некоторых промышленных центрах положение было тяжелым уже зимой 1917–1918 гг. В январе раздавались отчаянные призывы правительства: «Хлеба, хлеба, хлеба!!! Иначе Питер может околеть».

Первоначально нехватку продовольствия связывали с саботажем торговцев и лавочников. Для поиска спрятанного зерна формировали специальные отряды. Но их рейды, обыски у «спекулянтов» и стихийные «реквизиции у буржуев» не могли решить проблему. А имевшие зерно крестьяне не хотели везти его в города и сдавать по твердым ценам, которые не шли ни в какое сравнение со свободными. Однако те социальные группы, на которые опирались большевики, не были в состоянии покупать продовольствие по этим ценам. Вот почему задача изъятия продовольствия внеэкономическими средствами встала перед правительством уже в январе 1918 г.

31 января 1918 г. СНК назначил освободившегося от переговоров в Брест-Литовске Троцкого председателем Чрезвычайной комиссии по продовольствию и транспорту. Он ввел строгие меры борьбы со спекуляцией, установил расстрел «мешочников» на месте в случае их сопротивления, организовал формирование вооруженных отрядов для реквизиции продовольствия.

В марте 1918 г. была предпринята попытка извлечения из деревни продовольствия путем налаживания товарообмена. В условиях разрыва традиционных хозяйственных связей и обесценивания денег крестьянин мог пойти на сдачу хлеба непосредственно в обмен на промышленные товары. СНК принял 26 марта соответствующий декрет. Однако вскоре стало очевидно, что и товарообмен провалился. Во-первых, для этого не оказалось достаточного фонда товаров, способных заинтересовать крестьянина. Во-вторых, практически отсутствовал местный аппарат для его осуществления: прежние органы местного самоуправления (земские, думские и т.п.) к тому времени были почти везде ликвидированы, а у Советов своих распределительных механизмов еще не было. И, в-третьих, сказалась классовая нацеленность этого, казалось бы, экономического мероприятия: имеющиеся товары подлежали распределению среди всех крестьян (волости, района), а не только тех, кто сдал продукты.