История России в лицах. Книга первая

Развод великого князя (да и развод вообще!) был беспримерным шагом для Руси того времени. Во-первых, уход в монастырь одного из супругов дозволялся православной церковью лишь при обоюдном согласии обоих; во-вторых, ни о каком новом браке при живой первой жене и речи быть не могло! Если вообще второй брак (после смерти жены или мужа) церковь допускала с трудом, считая его «полузаконным», то этот никаким образом не мог быть оправдан и расценивался как прелюбодеяние.

Против Василия III резко выступила часть боярства и духовенства, тем более что решение о женитьбе на Елене Глинской означало приближение к трону ее родичей и утрату реального влияния на государственные дела и Сабуровых, родственников Соломонии, и братьев великого князя – Юрия и Андрея Ивановичей, уже привыкших считать себя прямыми наследниками престола московского. Да и сама Соломония отнюдь не смирилась со своей отставкой.

Современники вспоминали, что бывшая великая княгиня от пострижения отбивалась, сорвала с себя и топтала ногами монашеский куколь. Возмущенный этим недостойным поступком, Иван Шигоня, один из ближних бояр великого князя, не только выразил ей резкое порицание, но и ударил ее бичом, прибавив:

– Неужели ты противишься воле Государя? Неужели медлишь исполнить его повеление?

После этих слов она, упав духом, громко заявляет в присутствии всех, что надевает куколь против воли и по принуждению, и призывает Бога в мстители столь великой обиды. Ее сослали в Суздаль, но уже через несколько месяцев поползли слухи, что Соломония беременна и вот-вот родит. Бесплодная-то?!! Но в любом случае, родись у нее сын, именно он становился законным наследником престола московского.

Василий Иванович поспешил обвинить бывшую супругу в «непотребном блуде», но… и только. Хотя подобные вещи сурово карались церковью: беременные монахини (старицы) подвергались жесточайшему наказанию вплоть до смертной казни с неродившимся дитем. Но старицу Софию (под таким именем постригли Соломонию) никто не тронул. По слухам, она родила сына Георгия и надежно спрятала его… при монастыре (?!!). Любопытствующим же отвечала, что младенец помер.

Возможно. Предполагаемый сын Соломонии и Василия мог родиться в июле, самое позднее – в августе 1526 года. А в сентябре этого года, через месяц или два, Василий сделал старице Софье поистине царский подарок.

«Се яз Князь Великий Василий Иванович всеа Русии пожаловал есми Старицу Софью в Суздале своим селом Вышеславским с деревнями и с починки…»

По какому случаю такой подарок опальной «старице»? За «обиду» развода? Или – как утешение в смерти сына? Ведь подобные подарки – села с деревнями и землями – получали великие княгини от своих супругов в случае рождения наследников! А новая государыня могла и не забеременеть от мужа, который был на тридцать с лишним лет старше нее. Тем более что Соломония прокляла княжну Елену, а всем известно: хуже нет, когда проклятья бывшей, брошенной жены несутся вслед новобрачной.

Сама Елена, впрочем, на все это обращала мало внимания. После свадьбы супруг почти мгновенно оказался под каблучком ее маленьких сафьяновых сапожек. Уже пожилой, по меркам того времени, великий князь Василий Иванович сбрил бороду и переменил полувизантийскую – полутатарскую одежду на польский кунтуш. Бояре обомлели от такого зрелища: не водилось на Руси никогда, чтобы муж скоблил лико в угоду своей супруге, а ей позволял присутствовать и при приемах иностранных послов, и при торжественных трапезах.

Не только бояре – весь народ впал в великое изумление. До сей поры видеть великую княгиню не мог никто: на люди она не выходила, в город выезжала только в наглухо закрытом возке, а если в дворцовых покоях кто-то по неосторожности оказывался на пути великокняжеской супруги, то немедля падал ниц и не вставал, пока государыне не проследует мимо него.

Возле Василия Ивановича тотчас же появились новые люди – прежде всего родственники, друзья и подруги его юной жены, веселые, молодые, совсем непохожие на степенных, молчаливых, скучных бояр, окружавших его недавно – старых, бородатых, одетых в длиннополые ферязи. Теперь около великого князя были братья Елены – Михаил и Иван, их жены – Аксинья и Ксения, и целый выводок молодых красавиц, боярынь да боярышень великой княгини – сестер Челядниных, Третьяковых, княжон Волынской и Мстиславской.

Ближе прочих была Глинской Елена Федоровна Челяднина – родная сестра князя Ивана Федоровича Овчины-Телепнёва-Оболенского – красавца, храбреца и прекрасного военачальника, украдкой бросавшего влюбленные взоры на молодую великую княгиню. И бросал он эти взоры (а по сплетням – не только взоры бросал) всю жизнь, ибо пережил свою государыню очень ненадолго.