История России в современной зарубежной науке, часть 2

В статье Б.В. Горшкова (Обернский ун-т) «К всеобъемлющему закону: Царское фабрично-трудовое законодательство в европейском контексте, 1830–1914 гг.» рассматривается эволюция трудового законодательства в царской России. Автор особо отмечает, что эта чрезвычайно важная тема до сих пор почти полностью игнорируется российскими и зарубежными исследователями, в то время как по истории трудовых отношений и трудового права на Западе существует богатейшая литература и появляются новые работы. Несмотря на то, что промышленная революция в России состоялась позже, чем в Западной Европе, формирование отечественного трудового законодательства происходило почти синхронно с аналогичными процессами на Западе – в течение XIX и в начале XX в. Первые законы, регулирующие положение рабочих, появились еще в 30-е годы XIX в. с растущим применением вольнонаемного труда, который неуклонно вытеснял на фабриках труд крепостных. Закон 1835 г. ввел письменный трудовой договор как юридическую основу трудоустройства. В 1845 г. был издан первый закон, ограничивающий детский труд. Эти правовые документы были еще фрагментарны, однако их появление способствовало дальнейшему обсуждению затронутых вопросов. В ходе начавшихся дискуссий постепенно вырабатывались и расширялись представления о правах рабочих, что нашло свое отражение в новых законах 60–70-х и особенно 80-х годов XIX в. В 80-е годы был издан целый комплекс нормативных актов, всесторонне охватывающих разные составляющие жизни рабочих, включая условия труда, медицинское обслуживание, образование и др.; была учреждена фабричная инспекция. В 1905–1906 гг. были легализованы забастовки и профсоюзное движение, в 1912 г. создана система государственного медицинского страхования. Таким образом, «в течение девятнадцатого и первых лет двадцатого века фабричное законодательство имперской России прошло путь от отрывочных законодательных актов к завершенному, связному уставу о промышленном труде 1913 г.», потенциально способному «значительно облегчить положение рабочих, не сорви Первая мировая война все подобные начинания» (с. 65).

Ф. Вчисло (ун-т Вандербилта, США) в статье «Перечитывая старые тексты: Сергей Витте и индустриализация в России» анализирует экономические воззрения С.Ю. Витте в 80-е годы XIX в. и прежде всего его представления о роли железных дорог в национальной экономике и предполагаемом их развитии. К этому времени Витте имел уже значительный опыт работы в администрации Общества Юго-Западных железных дорог, детально изучил работу железнодорожного транспорта, его положение в хозяйственной системе. Автор полагает, что изучение работ Витте указанного периода, еще до его прихода в большую политику, добавляет новые штрихи к портрету будущего реформатора.

Статья Б.В. Ананьича (Санкт-Петербург) «Религиозные и национальные аспекты предпринимательства в России» представляет собой краткий обзор такого явления, как старообрядческое и еврейское предпринимательство (автор упоминает еще об аналогичной проблеме мусульманского предпринимательства, также до сих пор по-настоящему не исследованной, но подробно на ней не останавливается).

Вторую часть сборника открывает статья Сусанны Рэбоу-Эдлинг (ун-т Упсалы) «Роль “Европы” в русском национализме: Переосмысливая отношения между Россией и Западом в славянофильской мысли», посвященная восприятию Европы в русском славянофильстве. Автор показывает истоки славянофильства, его основные идеи и аргументы, связь с другими течениями в общественной мысли. В современной европейской и американской литературе философия славянофилов рассматривается зачастую как антизападническая, изоляционистская. Между тем, подчеркивается в статье, славянофилы никогда не призывали к изоляции России от западной культуры. Возникновение славянофильства было результатом проникновения в Россию идей европейского романтизма, согласно которым только через развитие национальных культур может расти и развиваться человечество в целом. Тем самым простое внешнее подражание Западу, свойственное образованным слоям русского общества в XVIII в., становилось неприемлемым. Подобно европейским романтикам, славянофилы использовали биологическую аналогию, рассматривая каждую культуру как самостоятельный организм, проживающий собственную жизнь – рождение, рост, расцвет, увядание; искусственная «имплантация» чужеродного материала, как представлялось, только вредит этому процессу. Приводился также аргумент о кризисе европейской культуры, пронизанной рационализмом. Однако практический вывод из этих рассуждений должен был, по мысли славянофилов, состоять не в отстранении России от европейской культуры, а в создании подлинно национальной культуры путем синтеза западного наследия с отечественной традицией. Только таким образом Россия, как предполагалось, могла бы стать достойным членом европейской культурной «семьи», только на этом пути ее культура могла бы приобрести мировое значение и признание (с. 108–109).