История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах IX - XIX вв

Прямо напротив ворот, в которые они вошли, находились еще одни ворота, а за ними — еще один двор. В середине двора стоял собор Петра и Павла с высоким золоченым шпилем, а со всех сторон собор окружали бастионы, дома и стены крепости.

Один из бастионов был в строительных лесах. Возле него Миша заметил небольшую группу рабочих и какого-то важного военного в шляпе с плюмажем, при шпаге с золоченым эфесом, в мундире с золотыми обшлагами.

— Инженер-генерал Абрам Петрович Ганнибал, — сказал отец, перехватив взгляд Миши, и, поправив треуголку, быстро пошел к генералу.

«Да ведь это наш сосед по имению», — догадался Миша, услышав знакомую фамилию.

Их сосед был знаменит не только тем, что справедливо почитался лучшим военным инженером России. Не меньшую известность приобрел он и тем, что был единственным в стране чернокожим генералом.

Дом Кутузовых в селе Федоровском находился недалеко от дома Ганнибала, но чернокожий генерал ни разу не был у них в гостях, да и к Ганнибалам в гости Кутузовы званы не были. И случалось это не потому, что соседи были в ссоре. Нет, жили они дружно, да так выходило, что редко когда оказывались генерал Ганнибал и капитан Кутузов в одно и то же время в своих деревнях.

Абрам Петрович Ганнибал родился в Эфиопии и прозывался эфиопом. И был он в той стране не то княжеского рода, не то даже царского. А потом захватили его — маленького еще — морские разбойники — пираты и продали в рабство, в Турцию. Там-то и выкупил Ганнибала из неволи русский посол Савва Рагузинский, а когда вернулся в Россию, то подарил смышленого мальчонку русскому царю Петру I. Петр крестил мальчика, дал ему свое отчество, а вслед за тем отправил крестника в Париж учиться.

Ганнибал прилежно учился и вернулся на свою новую родину инженером. Здесь он строил крепости, рыл каналы

и, кроме того, обучал инженерному делу учащихся Петербургской инженерной военной школы.

Увидев капитана Кутузова с незнакомым ему мальчиком, генерал спросил:

— А кто же это такой? Уж не сын ли твой?

На что отец ответил по-военному:

— Так точно, ваше превосходительство! Сын мой Михаил!

— Интересно тебе здесь? — спросил Ганнибал Мишу.

И мальчик, подражая отцу, ответил:

— Так точно, ваше превосходительство, интересно!

— А что же именно интересно? — продолжал спрашивать генерал.

— Да все, — отвечал Миша. — И бастионы, и стены, и кронверки, и куртины, и фасы, и как все они друг с другом связаны, и как все вместе образуют крепость.

Ганнибал не ожидал, что мальчик произнесет столько мудреных слов, какие не все знает и кадет из первого класса инженерной школы.

И потому, радостно изумившись, сказал:

— Гляди-ка, капитан, вырос с тобою рядом еще один инженер!

На что отец отвечал генералу:

— Готовлю его помаленьку в нашу инженерную школу, в которой и сам когда-то учился. Да и по городу гуляю с ним не просто так, а со смыслом, — поясняю все то, что военному инженеру потом пригодиться сможет.

— Ах, молодец капитан! Ей-богу, молодец! Да и ты, Михаил, тоже малый не промах. Старайся, и выйдет из тебя генерал, а может быть, и фельдмаршал.

Миша радостно улыбался, слушая Ганнибала, и старый эфиоп казался ему ничуть не страшным, а добрым и милым человеком. И казалось Мише, будто играет с ним Ганнибал в детскую игру, в которой он, Миша, солдат, а Ганнибал — генерал. И потому при последних словах Абрама Петровича Миша подобрался, вытянул руки по швам и звонко выкрикнул:

— Так точно, ваше превосходительство! Буду стараться стать фельдмаршалом!

...Михаил Кутузов и стал им ровно через шестьдесят лет после этой встречи.

^гец, как и обещал, отдал Мишу в Санкт-Петербургскую артиллерийскую и инженерную школу. И здесь Миша навсегда запомнил тот день, когда впервые надели на него военный мундир — кафтан красного сукна с черным воротником и черными обшлагами на рукавах, красные штаны и треугольную черную шляпу с серебряным позументом.

68 лет прожил Кутузов и 55 лет носил он мундир русской армии — сначала кадетский, потом офицерский и в конце генеральский, но более других дорог и памятен ему остался тот самый — первый.

В один из летних дней 1759 года Мишу Кутузова вывезли из Петербурга в лагерь вместе с такими же, как он, «новиками» на телегах — по шесть человек на каждой, одетых во все домашнее, не обученных ходить строем, не знающих воинских команд.

Вывезли их утром и повезли сначала по тряским, крытым булыжником городским улицам, потом по пыльным дорогам предместий и, наконец, по берегу Невы мимо дач, хуторов, мельниц, туда, где уже разбили лагерь старшие его товарищи.

Солнце в тот день палило нещадно, хотелось пить, потом захотелось есть, но обоз катился вперед, и солдаты-ездовые отвечали мальчикам одно и то же:

— Терпите, барчата. Такова солдатская доля — терпеть да превозмогать.

Вечером обоз остановился на берегу Ижоры. Миша едва слез с телеги. Ему хотелось лечь хоть на землю и немного отдохнуть от долгого и трудного переезда. Да не тут-то было.