Указная теория возродилась в советской историографии. Но установление крепостного права стали связывать с именем Ивана Грозного. Гипотетический закон царя от 1581 г., закрепостивший крестьян, до сих пор не разыскан.
Наиболее обстоятельно история закрепощения крестьян изложена в Уложении царя Василия Шуйского. Текст Уложения был разыскан В. Н. Татищевым и попал на страницы его «Истории», благодаря чему сохранился до наших дней. Признавая подлинность источника в целом, В. О. Ключевский полагал, что Татищев сократил и изложил своими словами преамбулу Уложения. Но именно в преамбуле была изложена история закрепощения крестьян. Очевидно, ни одно слово преамбулы нс может быть принято без всесторонней критической проверки.
Как значится в Уложении, «при царе Иоанне Васильевиче… крестьяне выход имели вольный, а царь Федор Иоаннович, по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьянам заказал и, у кого колико тогда крестьян было, книги учинил…»[587]
.Исключительно важным представляется свидетельство о писцовых книгах, закрепивших крестьян за землевладельцами. Такие книги действительно были составлены при царе Федоре. Как уточнил А. П. Павлов, из 100 уездов государства в конце XVI в. была описана треть, при этом описание затронуло по большей части земли, лежавшие к западу от Москвы и наиболее пострадавшие от Ливонской войны и стихийных бедствий. К числу таких земель А. П. Павлов отнес прежде всего Новгородскую землю. Указание на Новгород на первый взгляд противоречит известию о проведении общей переписи при царе Федоре. В самом деле, писцы приступили к составлению новгородских писцовых книг в 1582 г. при царе Иване IV. Однако они смогли завершить перепись и утвердить книги в приказе лишь в 1584 г. при Федоре. Новгород был описан в первую очередь не только потому, что подвергся наибольшему разорению в ходе войны. Еще более важным обстоятельством было то, что в Новгороде государственная собственность образовала громадный цельный массив, составлявший ядро поместного фонда страны. Описание проводилось на протяжении многих лет. Нередко крупные уезды описывали по частям. Так, Московский уезд был описан в три приема (1585–1588), Тверской — в два (1587–1589). В период между 1585 и 1597 гг. были составлены писцовые книги по Пскову, Туле, Вязьме, Рязани, Костроме и др.[588]
Можно отметить примечательный момент. В Ярославском, Суздальском, Шуйском и Ростовском уездах до конца XVI в. сохранилось значительное количество княжеских вотчин, а поместный фонд был ограниченным. По этой причине перепись в названных уездах при царе Федоре вообще не была проведена. Отмеченный факт помогает выявить наиболее характерную особенность при общих описаниях конца XVI в. Власти проявляли заботу прежде всего об уездах с наиболее развитым государственным землевладением. Фонд государственных земель пришел в упадок, и крепостнические мероприятия призваны были предотвратить полное запустение этого фонда.Источники позволяют проверить все основные тезисы преамбулы Уложения 1607 г., касающиеся как проведения переписи, так и отмены Юрьева дня при царе Федоре. В 1595 г. старцы Пантелеймоновского монастыря в Деревской пятине обратились в Московский приказ с грамотой на имя царя Федора Ивановича, добиваясь возвращения им крестьян и бобылей. Их обращение было процитировано в ответной грамоте из Москвы: «Ныне по нашему (царя Федора. — Р. С.) указу крестьяном и бобылем выходу нет»[589]
. Процитированные грамоты сохранились в подлиннике XVI в. Ссылка пантелеймоновских старцев на «указ» царя Федора о крестьянах прошла апробацию приказных властей. Более авторитетный источник трудно найти, и этот источник подтверждает достоверность свидетельства Уложения 1607 г. о том, что выход крестьянам «заказал» царь Федор, а не Иван Грозный.Надо иметь в виду особенность московской приказной практики. Не только законодательные акты, но и любые другие распоряжения, приказы издавали от имени царя. Слова пантелеймоновских старцев об «указе «царя Федора точно отражали суть дела. Но, по–видимому, они не были цитатой из законодательного акта.