История русской литературы в четырех томах (Том 3)

В сферу деятельности "обыкновенных" людей Чернышевский включил легальную просветительскую работу в воскресных школах (преподавание Кирсанова и Мерцалова в коллективе работниц швейной мастерской), среди передовой части студенчества (Лопухов мог часами вести беседы со студентами), на заводских предприятиях (занятия в заводской конторе для Лопухова - один из путей оказания "влияния на народ целого завода" - XI, 193), на научном поприще. С именем Кирсанова связан научно-медицинский сюжет столкновения врача-разночинца с "тузами" петербургской частной практики - в эпизоде лечения Кати Полозовой; его же опыты над искусственным производством белковины приветствует Лопухов как "полный переворот всего вопроса о пище, всей жизни человечества" (XI, 180).

Но больше всего волновала читателей романа легендарная фигура "особенного" человека. В условиях первой революционной ситуации выделение из среды новых героев "особенных людей" - революционеров, признание за ними центрального положения в общей расстановке романных персонажей было несомненно гражданским и творческим подвигом писателя. Несмотря на то что писатель не имел возможности рассказать подробно о тех сторонах жизни", в которых Рахманов (первоначальная фамилия Рахметова в черновом варианте романа) был "главным действующим лицом" (XI, 729), ему все-таки удалось воссоздать морально-психологический облик профессионального революционера, познакомить с его социальными, идеологическими и нравственными представлениями, проследить пути и условия формирования нового героя современности, даже намекнуть на некоторые конкретные аспекты его практической деятельности.

Разумеется, все это достигается особыми путями художественного обобщения, в котором исчезают исторически конкретные имена и события, а средства иносказания служат дополнительными творческими находками для воссоздания таинственной, скрытой от глаз "просвещенных людей" "подземной" деятельности Рахметовых. Художественное воздействие на читателя осуществлялось при помощи целого комплекса средств, включающих в себя авторское вмешательство (раздел XXXI - "Беседа с проницательным читателем и изгнание его" и др.), многозначное использование художественного (событийного) времени, допущение двух вариантов деятельности Рахметова в период с 1859 по 1861 г. (за границей и в русских условиях), художественно-символическое сравнение героя с бурлацким вожаком Никитушкой Ломовым. В роман введены намеренно гротескные, на первый взгляд "неправдоподобные" эпизоды из жизни Рахметова: знаменитая "проба" героя на постели, утыканной гвоздями (Рахметов готовится к возможным пыткам и лишениям), и "романтическая история" его взаимоотношений со спасенной им молодой вдовой (отказ автора от любовной интриги при изображении профессионального революционера). Повествователь может неожиданно перейти от полулегендарного высокого стиля рассказов и слухов о господине "очень редкой породы,) к житейски-бытовой сценке беседы теперь уже "хитрого", "милого", "веселого человека" с Верой Павловной (раздел XXX третьей главы). Во всем разделе последовательно проведена продуманная лексико-стилистическая система иносказания (Рахметов "занимался чужими делами или ничьими в особенности делами", "личных дел у него не было, это все знали", "огненные речи Рахметова, конечно, по о любви" и т. д.).

В "рахметовских" частях романа впервые представлены новые сюжетные ситуации, которые станут опорными в структуре последующих произведений о профессиональных революционерах. Описание трехлетнего странствия Рахметова по России, введенное в повествование как частный эпизод биографии героя, добившегося "уважения и любви простых людей", оказалось неожиданно популярным среди читателей романа, а затем получило творческое развитие во многих произведениях, построенных на сюжете "хождения в народ" и встреч героя с простолюдинами. Достаточно напомнить наблюдение одного мемуариста, который в двух-трех фразах Чернышевского о том, как Рахметов "тянул лямку" с бурлаками, увидел "первый намек на "хождение в народ"". [22] А в конце лета 1874 г., в самый разгар исторического "хождения в народ", Д. М. Рогачев повторил путь Рахметова, отправившись с бурлаками по Волге. За два года странствий он был бурлаком, грузчиком и чернорабочим.

Мотив "хождения", "странствия" и встреч лежит в основе многих произведений о "новых людях". Среди них - "Степан Рулев" Н. Бажина, "Эпизод из жизни ни павы, ни вороны" А. Осиповича-Новодворского, "Новь" И. Тургенева, "По градам и весям" П. Засодимского и др. Генетически восходят к эпизодам "хождения в народ", освоенным демократической литературой, сюжетные повороты повести М. Горького "Мать" в связи с описанием поездок Рыбина, Ниловны и Софьи в села и деревни.