История русской православной церкви

Кадетская партия как–то вообще игнорировала вопрос об отношении к Церкви. Она выступала за серьезные, последовательные, глубокие преобразования в русской государственной жизни, по образцу государств в Западной Европе, и во имя таких умозрительных идеалов игнорировала реальные политические и исторические особенности России. Еще одним недостатком этой партии было также то, что она была не прочь заигрывать с революционерами, и, в частности, постоянно настаивала на необходимости полной политической амнистии даже для тех, кого называли «бомбистами». В этой партии священников было больше, чем среди эсеров, но их было тоже ничтожно мало, ибо в своих собственных воззрениях большинство кадетов были людьми религиозно индифферентными. Там были люди и верующие, но доминировали там люди религиозно индифферентные, однако, таких закоренелых атеистов, как у эсеров и социал–демократов, там практически не было. Это была, действительно, либеральная партия европейского толка. Неслучайно, что большая часть русских религиозных философов из этой партии со временем вышла (Евгений Трубецкой, С. Н. Булгаков) — именно потому, что они чувствовали, что эта партия совершенно игнорирует религиозную тему. В программе кадетской партии о Церкви ничего вообще не говорилось. Когда Милюкову на это указали, он с удивлением воскликнул: «А мы действительно забыли о Церкви». Это были классические русские интеллигенты. Партия эта всегда имела очень большие фракции в Думе, она была очень популярна в городах, среди интеллигенции и даже среди чиновничества. Большая часть государственных служащих, тех, кто служил российской монархии, голосовала на выборах за кадетов, настолько эта партия была авторитетна в интеллигентских кругах.

Далее следует назвать правоцентристскую партию «Союз 17 октября». Само название говорит о том, что в этой партии объединились те, кто считал необходимым проведение в жизнь России тех принципов, которые декларировал манифест 17 октября. В этой партии преобладали не только представители интеллигенции, настроенные более консервативно, чем кадетские либералы, в ней было также немало образованных помещиков, которые тоже, обладая опытом государственного строительства, стремились к преобразованию России, но более умеренно, чем кадеты. Основой этой партии, в каком–то смысле, стали представители крупного русского капитала, причем, как правило, этнически русского и даже старообрядческого. Многие представители крупнейших русских купеческих фамилий входили именно в эту партию. Эта партия выступала за последовательные преобразования в Русской государственной жизни, признавала принципы конституционной монархии, но, в то же время, они выступали за постепенные реформы, они в обязательном порядке подчеркивали, что в России должна сохраняться монархия как многовековая историческая форма русской государственности. Они подчеркивали, что в духовной жизни России должна доминировать Русская Православная Церковь или вообще Православие (если речь шла о старообрядцах). Они подчеркивали, что, наряду с государственными преобразованиями, необходима и борьба с террором. Вот почему именно на эту партию опирался Столыпин, ибо он сочетал в своей политике последовательную борьбу с революцией и, одновременно, последовательные преобразования в государственной жизни.

Духовенства в думских фракциях этой партии всегда было много. Та часть духовенства, которая считала, что России необходимы преобразования, но эти преобразования должны исходить из исторических, духовных, национальных традиций, шла именно в эту партию. Победа этой партии, а, нужно отметить, что, когда Столыпин был у власти, эту партию можно было бы назвать правящей, естественно, предполагала, что Православная Церковь будет поставлена в лучшие условия, чем те, в которых она находилась. Октябристы синодальную систему принимали, но те из них, кто больше задумывался над этим, как правило, приходили к мысли о желательности созыва Собора и восстановления патриаршества. Приход этой партии к власти мог позволить Церкви реализовать то, что она считала необходимым.