История Русской Церкви (1700–1917 гг.)

Другим значительным ученым, деятельность которого приходится на начало рассматриваемого периода, был протоиерей Г. П. Павский (1787–1863). Он принадлежал к первому выпуску Петербургской Академии после реформы 1808–1814 гг. и затем получил кафедру древнееврейского языка. После рукоположения в священника ему предложили также должность профессора богословия в Петербургском университете и поручили преподавание закона Божия цесаревичу Александру Николаевичу. «Павский был филолог прежде всего — у него был филологический дар и чутье. Он полюбил еврейскую Библию со всем жаром ученой страсти». Наряду с семитскими языками Павский прекрасно владел немецким, французским и английским, а также санскритом и даже исландским. Он знал всю языковедческую литературу своего времени, посвященную Ветхому Завету. Вот как пишет один из его учеников о значении его учебной деятельности в 20–30–х гг.: «Будучи профессором еврейского языка, он, по–видимому, не мог иметь большого влияния на студентов, а между тем доставлял им пользы в научном отношении едва ли не более, нежели все наставники по богословию (за исключением немногих), — это происходило от метода его преподавания. Прочитавши в несколько классов грамматику еврейского языка, он для перевода брал какого–либо пророка, сам разбирал или помогал студентам разбирать прежде всего буквальный смысл его и после сопровождал разбор филологическими и богословскими замечаниями, которые всегда интересовали студентов» [1512]

. Таким образом за несколько лет Павский перевел на своих занятиях весь Ветхий Завет. Изданные литографическим способом в 1828 г. конспекты одного из его студентов получили широкое хождение во всех академиях. Содержание своих занятий с наследником Павский издал двумя небольшими книжками: «Христианское учение в краткой системе по предварительном понятии о религии, Откровении и Библии», и «Начертание церковной истории». Когда об этом узнал Петербургский митрополит Серафим, он попросил просмотреть эти книги митрополита Филарета, который нашел в них «неясность и сбивчивость в понятиях». Вслед за тем Серафим потребовал от Павского объяснений и представил их вместе с замечаниями Филарета императору Николаю I. Императору объяснения Павского не понравились, в результате чего последнему пришлось оставить и службу при дворе, и профессуру. Император определил ему пенсию, которая позволяла Павскому отныне целиком посвятить себя научной работе. Это произошло в 1835 г., а вскоре, в 1841–1842 гг., в связи со своим переводом Ветхого Завета Павский столкнулся с новыми трудностями. Иеромонах Агафангел Соловьев поднял вокруг этой работы, существование которой благодаря многочисленным копиям отнюдь не могло быть тайной, большой шум, повсюду трубя о том, что перевод в отдельных своих частях неверен и искажает смысл Священного Писания; это вынудило церковные власти вмешаться 

[1513]

. Ниже мы еще скажем более подробнее об этом «деле Павского», которое, как и первое, наглядно демонстрирует те трудности, какие приходилось испытывать, работая в области богословской науки.

Такой же внезапный конец преподавательской карьеры ожидал и профессора литературоведения протоиерея К. И. Делекторского († 1842). Как священнослужителю ему приходилось выступать с проповедями в церкви Министерства внутренних дел. Он ненавидел «семинарскую риторику», говорил живо и просто, не боясь указывать и на пороки столичного аристократического общества. Протоиерей И. Базаров вспоминал, как император Николай сказал однажды священнику: «Батюшка, Вы еще слишком молоды, чтобы быть обвинителем», на что Делекторский ответил: «Ваше Величество, я не ведаю, когда Бог призовет меня на Суд Свой. Пока свет сияет, я должен работать над тем, чтобы спасать души моих слушателей». В 1835 г. Делекторский был уволен из академии [1514].