История Русской Церкви (1700–1917 гг.)

Все доклады, пожелания и постановления Присутствия Святейшего Синода представлялись министру только через обер–прокурора. Отсюда эти документы или любые другие бумаги при необходимости направлялись в дальнейшие инстанции для принятия решения. Если же министр считал необходимым сообщить Святейшему Синоду свое мнение по тому или иному вопросу, то все дела возвращались в Синод для нового обсуждения с учетом мнения министра. Министр мог высказывать Присутствию Святейшего Синода свои предложения непосредственно или через обер–прокурора. Только министр, и никто другой, имел право представлять государю доклады по делам церковного управления и судебным приговорам Святейшего Синода. Отчеты Синода докладывались царю также только самим министром. О делах, касавшихся отношений с различными ведомствами, обер–прокурор докладывал министру на заседаниях Святейшего Синода. В зале Присутствия для министра был установлен особый стол, за которым сидел и обер–прокурор. В остальном же инструкция обер–прокурору повторяла инструкцию от 1722 г. Единственное различие состояло в том, что теперь обер–прокурор был подчинен министру, так же как обер–прокуроры Сената подчинялись генерал–прокурору, т. е. министру юстиции. В руках обер–прокурора было сосредоточено все делопроизводство обоих столов. Особое значение имел тот факт, что обер–прокурору подчинялись также секретари духовных консисторий, поскольку вследствие этого епархиальные управления находились в самой тесной связи с обер–прокурором в Петербурге. Понятно, что секретари, полностью зависевшие от обер–прокурора, искали его благорасположения и прислушивались гораздо больше к его мнению, нежели к распоряжениям епископов. Тем самым реформа 1817 г. представляла обер–прокурору новые возможности влияния на епархиальное управление. Это положение было узаконено в 1841 г. Уставом духовных консисторий [425]

. Однако власть чиновничества усилилась не только из–за реформы управления, гораздо большую роль играло необычайное рвение, с которым князь Голицын занимался церковными делами. Филарет Дроздов, впоследствии митрополит Московский, приобрел благосклонность князя еще до реформы 1817 г., в это время он был рукоположен во епископа и играл большую роль в Комиссии духовных училищ. Филарет Дроздов был очень доволен новой реформой и приветствовал князя Голицына как «местоблюстителя внешнего епископа (т. е. императора. — Ред.)» 

[426]

. Однако позднее, во времена графа Протасова, он ощутил горькие последствия этой реформы. Петербургскому митрополиту Амвросию не пришлось иметь дел с новым министром по духовным делам. 26 марта 1818 г. он подал прошение об увольнении по состоянию здоровья и скончался 21 мая того же года митрополитом Новгородским. Его преемник, митрополит Новгородский и Петербургский Михаил Десницкий (1818–1821), был человеком искреннего благочестия, натурой мистической, добросердечным проповедником, широко любимым в народе [427]. Долгое время, прежде чем стать монахом, он служил простым приходским священником и мало подходил на роль председательствующего в Святейшем Синоде и поборника прав Церкви. Его отношения с князем Голицыным всегда были очень натянутыми.

Несмотря на то что Министерство духовных дел просуществовало недолго, его значение для последующей истории было решающим. Реформа 1817 г. сделала обер–прокуратуру существенной частью государственного министерства церковного управления, и, после того как пост министра был упразднен, его функции в силу инерции фактически перешли к обер–прокурору.