История русской Церкви. Том 6

Как выполнил Стоглавый Собор свое призвание? Достаточны ли были его постановления для цели, для которой они даны? Призвание этого Собора состояло в том, чтобы указать надлежащие меры к искоренению зла, существовавшего тогда в Русской Церкви и обществе. И Стоглавый Собор действительно указал такие меры, указал с подробностию, как исправить в разных частях общественное богослужение, как упорядочить церковное управление, как содействовать улучшению нравов в духовенстве, в монашестве, в народе и пр. и пр. Но "эти меры, говорят, были старые; ими Собор хотел поворотить Русскую Церковь назад, тогда как жизнь рвалась вперед, требовала обновления". Старыми можно назвать меры, указанные Стоглавым Собором, разве в том смысле, что они были заимствованы большею частию из древних постановлений Церкви, из правил святых апостолов, святых Соборов, Вселенских и Поместных, и святых отцов. Но эти-то, а не другие меры и требовались для искоренения зла, у нас существовавшего, которое именно и состояло в нарушении означенных древних постановлений и правил, в забвении их, в пренебрежении ими; эти-то меры, испытанные веками, и могли обновить Русскую Церковь, освободив ее от тех недостатков и беспорядков, какие в ней существовали, и могли подвинуть ее вперед из худшего состояния в лучшее и совершеннейшее. А оторвать Русскую Церковь от ее древних основ, дать ей узаконения, не заимствованные из древних канонов и несогласные с ними, значило бы не обновить ее или подвинуть вперед, а изменить само ее устройство, лишить ее характера Церкви православной, внести в нее семена внутреннего расстройства и разложения. Многоразличные виды зла, у нас существовавшего, зависели преимущественно от невежества, от недостатка просвещения. И Стоглавый Собор узаконил заведение училищ и распространение просвещения как в духовенстве, так и в народе, хотя понимал просвещение по своему времени, - этой меры, конечно, уже никто не назовет старою или устарелою. Впрочем, в числе постановлений Стоглавого Собора были и собственно новые, т. е. не заимствованные прямо из древних канонов, хотя и согласные с ними, а вызванные обстоятельствами Русской Церкви и приспособленные к ним: таковы многие постановления об исправлении богослужебных книг, о поповских старостах, о благочинии монастырей, о церковных имуществах, о церковных и епископских сборах, постановления относительно народных нравов и пр. Мы не можем также согласиться с мыслию, будто Стоглавый Собор указал меры против зла чисто внешние и потому бессильные. Внешние меры Собор указал или, точнее, допустил только в тех сравнительно немногих своих постановлениях, исполнение которых, судя по свойству их предметов, он предоставил "благочестивому царю и его царской заповеди и грозе". А во всех прочих постановлениях Стоглава, предоставленных церковной власти, указаны меры вовсе не внешние: почти во всех этих постановлениях Собор обращается с своими увещаниями то к духовенству, то к народу, заповедует пастырям, чтобы они учили православных христиан, или убеждает последних, чтобы они слушались своих пастырей, и если иногда угрожает наказаниями, то собственно церковными епитимиями. Других мер, более духовных, Церковь не имеет. Нельзя сказать, чтобы и зло не уменьшалось от мер Стоглавого Собора; напротив, оно уменьшалось и даже искоренялось там, где принимали эти меры и пользовались ими. А если где не уменьшалось, то не по бессилию самих мер, а потому, что не хотели ими воспользоваться, - такова участь и совершеннейших узаконений. Лучше нас могли видеть действительность этих мер и ценить достоинство постановлений Стоглавого Собора ближайшие потомки. Не говорим о современниках: пока живы были митрополит Макарий и царь Иоанн, до тех пор постановления Стоглава могли распространяться и поддерживаться силою власти, хотя и тогда были случаи, когда, например, иноки Юрьевского новгородского монастыря сами просили царя и его сподвижников в деле Стоглавого Собора, чтобы у них учрежден был архиепископский суд "по новому соборному уложению". Но вот не стало царя и его сподвижников в деле Стоглавого Собора, а постановления Собора не теряли своего значения и оставались в силе. Списки Стоглава умножались и распространялись. Некоторые постановления Стоглава, например о поповских старостах, издавались вновь в царствования Феодора Иоанновича (1594) и Бориса Годунова (1604). Патриархи Филарет Никитич, Иоасаф, Иосиф руководствовались Стоглавом, помещали обширные извлечения из него в своих указах, вносили постановления его в печатавшиеся тогда богослужебные книги. Такие же извлечения из Стоглава и указания на него встречаем и в царских указах и грамотах 1646, 1651 и 1667 гг. Даже после Великого Московского Собора (1667), осудившего Стоглав за известные статьи, патриарх Адриан в 1700 г. на запрос бояр, занимавшихся составлением нового "уложения", отвечал, что он руководствуется в своем церковном суде и управлении после Кормчей книгою Стоглавом и указал именно на 53-64, 66 и 68 главы этой книги. Таким образом, целые полтораста лет постановления Собора Стоглавого были действующими в России и, следовательно, признавались не только годными, но и полезными. К сожалению, в то же время и известные ошибки Стоглавого Собора, хотя ненамеренные, но огражденные им анафемою, более и более распространялись и утверждались в народе, были внесены в богослужебные книги и сделались главными началами для русского раскола, доселе терзающего отечественную Церковь.