История шифровального дела в России

Русский биграммный ключ № 334 был составлен по системе П. Л. Шиллинга Г. Ф. Эстом. Печатал этот шифр, как и другие шифры того времени, Ф. Годениус. Ключ включал 1482 двубуквенных сочетания. Кодовыми обозначениями служили 1500 трехзначных чисел, из которых 1000 — числа от 000 до 999, 500 — сочетания из двузначных чисел с одной из 10 латинских букв, взятых каждая по два раза «для переменной передачи валер» (словарных величин. — Т. С.). Шифр этот предназначался для переписки по почте между консульствами «в Турции»: в Адрианополе, Бейруте, Виталии, Бухаресте, Варне, Виддине, Белграде, Иерусалиме, Коржу, Мостаре, Призряне, Рагузе и др. Выведен из употребления в 1872 г. Это был первый русский биграммный ключ, в котором двубуквенные сочетания (словарные величины) передаются при наборе лишь трехзначными сочетаниями. Но ввиду превышающего количества возможных буквенных сочетаний тогдашнего русского алфавита (1396) над количеством трехзначных чисел Г. Ф. Эст, которому была поручена работа над шифром, дополнил недостающие числа сочетаниями из двух цифр и одной из десяти букв (французского) алфавита. Об этом сохранилась докладная записка барона Дризена в цифирный комитет от 11 января 1862 г.

[137] При составлении следующих биграммных шифров для русских текстов обошлись без таких сочетаний цифр и букв, т. к. сократили число двубуквенных «валер» до 1000, исключив некоторые буквы русского алфавита. Так составлены, например, ключи № 347, 356, 375 и др

Русский биграммный ключ № 347

введен в действие в 1865 г. Использовался для переписки МИД с консульствами на Балканском полуострове: в Бухаресте, Константинополе, Галаце, Яссах, Измаиле, Тульче, Белграде. В 1871 г. заменен биграммным шифром № 356, как использовавшийся более четырех лет. Однако в 1903 г. этот шифр вновь был введен в действие «в консульствах Австро–Венгрии», а именно в Будапеште, Сараево, Триесте, Вене и др.

Русский биграммный ключ № 356 введен в действие в 1869 г. «в консульствах на Востоке», где использовался до 1888 г.

Нам известно, что ключ № 356 являлся одним из тех шифров, экземпляры которых были украдены из Российской миссии в Пекине 19 августа 1888 г. Вследствие этого шифр был выведен из употребления, но лишь на некоторое время. Несмотря на очевидность компрометации, в начале 90–х годов ключ № 356 вновь ввели в действие, но уже в другом регионе. В 1894 г. он был направлен в Амстердам, Гаагу, в 1896 г. — в Берн, Женеву, в 1893 г. — в Гаммерфест и Стокгольм. В 1898 г. произошла еще одна компрометация этого шифра: один экземпляр его был утрачен начальником Адриатической эскадры. Вероятно, именно это событие, наконец, заставило руководителей шифрслужбы окончательно изъять ключ № 356 из употребления, как указывалось в соответствующем заключении «вследствие почти 1/4–векового всемирного использования». Нам известно, что за весь период применения его использовали в 124 пунктах.

Русский ключ № 361

, подобный предыдущему, был составлен Нелидовым в 1876 г. Этот ключ содержит биграммные сочетания из 28 букв упрощенного русского алфавита, знаков препинания и 31 отдельной русской буквы и знака. Всего, таким образом, его словарь содержал 992 величины, которым соответствовали трехзначные кодовые обозначения. Вначале ключ этот был разослан в консульства на Востоке: в Александрию, Афины, Бухарест, Пекин и др., затем распространен на Австро–Венгрию, Персию, Балканский полуостров, а, кроме того, направлен в Тифлис, Одессу. Во время турецкой войны этот шифр отослали в действующую армию (генерал Игнатьев, барон Фредерикс, великий князь Михаил Николаевич), военному губернатору в Болгарии, адмиралу Лесовскому, контр–адмиралу Крамеру. С 1882 г. он использовался в различных консульствах в Европе, а также на международном конгрессе. Несмотря на то, что экземпляр этого шифра был также украден в Пекине в 1888 г., его окончательно вывели из действия лишь в 1903 г. Но и после этого тогдашний начальник шифровального отдела МИД и член цифирного комитета барон Таубе писал: «ключ №361 может применяться как временный в специальных случах, кроме Дальнего Востока».

Совершенно очевидно, что российским криптографам того времени представлялось возможным использовать шифры на линиях связи в каком–то регионе даже в тех случаях, если они были скомпрометированы в другом регионе. Вероятно, решающим обстоятельством здесь являлась дальность расстояния. Такое же эйфорическое настроение вселяло в криптографические умы и понятие времени: выведенный из действия в какое–то время шифр, возможно даже скомпрометированный, мог вновь — вводиться в действие через значительный промежуток времени. Очевидно, предполагалось, что за давностью времени он оказывался абсолютно забыт противником.