История средних веков

В последнем случае вся история человечества должна бы делиться на два периода — языческий и христианский, представляющие между собою существенное внешнее и внутреннее различи^ по характеру и смыслу событий. Представление о средних веках тогда явилось бы условным, как о подготовительном периоде для истории четырех последних столетий.

Термин средние века

не есть что-либо сразу установившееся. В конце XVII в. в не очень известных исторических книгах, а именно в сочинениях немцев Келлера и Лешера, появилось новое выражение — medium aevum, mittlere Zeit, Mittelalter. Из немецкой литературы оно перешло во все другие, как, например moyen-âge

у французов, medio evoy итальянцев[1]

. В начале XVIII века еще не понимали этого определения и не усвоили его. Принимая этот термин условно, как понятие периодическое, как представление о времени переходном, отделяющем античную историю от явлений более нам близких, мы будем должны выйти за пределы тех рамок, в которые учебники заключают средневековую историю с целью систематизации изложения. Становясь на строго научную почву, следует, согласно первой попытке Келлера, начинать средневековую историю с IV века нашей христианской эры. История Римской империи явится тогда обширным введением в средние века, не составляя неотъемлемой части собственно средневековой, более чем тысячелетней, эпохи.

Связь истории древней и средневековой. В самом деле, что чаще всего приходит на память при мысли о средних веках? Христианство, варварство, феодализм, рыцарство с его обязанностями к сюзеренам, к равным и к слабым, затем Священная Римская империя, теократия, гегемония пап, крестовые походы на Восток, временное торжество пап, совпадающее с разложением империи на отдельные государства, наконец, победа протестантского духа над клерикализмом. Всех этих отличительных признаков средневековой истории лишена древняя история, но оба первые присущи Римской империи. Следовательно, значительная часть истории Римской империи, обладая признаками, не соответствующими античному миру, строго говоря, должна бы излагаться вместе с историей средних веков.

Действительно, древняя Римская империя представляет собою отрицание тех форм, какими жил античный мир. Тут было много непонятного для человека древней истории. Чем далее шло время, тем более римлянин чувствовал себя чуждым настоящему. Истый римлянин не мог примириться с неограниченной властью императора, совмещавшего в себе, как в фокусе, все гражданские и военные власти, не мог одобрять ограничения рабства и постепенного распространения прав гражданства сперва на провинции, а потом и на варваров. Он продолжал ощущать себя особняком от остальных народов. Он всегда думал, что государство сотрет с лица земли этих презренных, ненавистных последователей Христа, которые горделиво выносили истязания. Но вот он увидел, что эти презираемые христиане, назаряне, восторжествовали и привлекли в свой лагерь полководцев, сенат и даже самих императоров, что языческие храмы пустеют и зарастают, их алтари покрываются плесенью и мхом. Римлянин думал, что назначение этих германцев, страшных, победоносных.

Характер средневековой истории и ее источников 7 вечно и верно служить интересам римского государства; между тем эти германцы поселяются насильно на его землях; число их растет с ужасающей быстротой, так что сенат и граждане трепещут перед этими наемными варварами. Наконец, меняются сами роли. Варварские вожди постепенно отстраняют римских императоров и захватывают верховную власть в свои руки.

Таким образом, два новых элемента — христианство и варвары — создают историю древнеримской империи; элементы, которые прежде торжествовали, теперь становятся пассивными и наоборот. Христианство и варварство изменяют ход древней истории и делают из последних столетий императорской эпохи начало средних веков.

Содержание явлений средневековой истории. Когда христиане вышли из катакомб и когда римский император, до тех пор республиканский сановник, надев диадему восточных государей, изменил характер императорской власти, — а это совпадает с правлением Константина I, который за эдикт 313 г. получил от христианства прозвание Равноапостольного, — тогда повеял новый дух и в частных, и в общественных отношениях. Античный характер проявляется рефлективно, всегда очень тускло, только в сохранении титулов и в попытках стоических философов защитить умирающее язычество. В восточной части государства продолжи преобладать деспотический характер правительственных форм; западная же силится жить самостоятельно, по старым политическим началам. Но такие попытки были безуспешны. Западная империя стала постепенно клониться к упадку.