История средних веков

Бернар Казначей († 1240?).

С 1184 г. Гийома Тирского продолжал другой писатель, Бернар, состоявший казначеем (

thesaurarius)

Фридриха II. Он переписал, точнее, перевел период 1096–1184 г. «L’estoire de la conqueste terre d’Outremer». Эта хроника написана на старофранцузском языке. Он довел ее до 1250 г.; продолжатели довели до 1275 г. Автор рассказывает о третьем крестовом походе, о попытке крестоносцев завладеть Египтом, о походе Фридриха II. В XIV в. болонский монах Франческо Пипино перевел Бернара. Этот перевод долго считался подлинником, и Муратори издал его в седьмом томе своего сборника летописей. В 1729 г. отец Мартэн нашел старофранцузский оригинал и, отбросив введение, издал в трех книгах. Целью Бернара было создать труд, который послужил бы примером для того, кто сражается под знаменем Христа, был полезен для утверждения веры, преобразования нравов, опровержения неверных, замешательства нечестивых; воздать хвалу добрым и побудить других следовать по его стопам. Далее, у Бернара есть взгляды на причины событий. Падение нравов палестинских победителей ведет их к политической гибели, совершившейся в 1187 г. Здесь Бернар не щадит красок, которые потому имеют мало значения. «Ад распахнулся широко. Помыслы этих нечестивых злобны во всякое время; они извратили все пути на земле. Всякая добродетель и всякое благочестие исчезли. Все были увлечены в пропасть и хаос; в них не было ничего святого, от головы до ног. Каков был народ, таковы были священники». Он невольно поддается обаянию мусульманской цивилизации; он сочувствует Саладину, говорит о его гуманности после взятия Иерусалима 2 октября 1187 г. «Никто не слыхал, — уверяет он, — чтобы христианам было сделано насилие. Всех бедных он отпустил без выкупа, осмотрев предварительно, нет ли между ними зажиточных». Из его изложения между прочим оказывается, что христиане были более жестоки, что в них было менее рыцарского духа. Бернар высказал это против своей воли; живой язык давал больший простор изложению и не сдерживал порывов автора. Между тем это заявление для нас более ценно, чем целые дневники и летописи. В этой истории видим, как национальная историография занимает принадлежащее ей место. Она стремится вытеснить латинскую летопись; но это окончательно совершится еще не так скоро.