История средних веков

Первоначальное имя германцев было тевтоны, или, как они сами себя называли, Teutsch,

что значит человек из народа. Их прародителем был Туискон, рожденный землей, а его сын Ман был героем и отцом людей. Название же германцы принадлежало первоначально небольшому племени тунгров, вооруженных копьями (ger —

копье и тапп — человек), которые ранее других перешли Рейн и поселилась среди галлов[10]

. Замечательно, что это название, не встречающееся ни у одного писателя до Цезаря, находится на мраморной дощечке, найденной в 1574 г. и датированной 223 г. до P. X. На этой дощечке написано, что в том году консул Марцелл одержал победу над галлами и германцами. Сами же германцы в V и VI веках, когда хотели обобщить свое племя, то охотнее называли себя barban, нисколько не считая это имя унизительным.

Полудикий германец, высокого роста, с голубыми глазами, с лицом, полным воинственной отваги, почти нагой, покрытый звериной шкурой, с длинным и метким копьем в руке, свободный, не признающий над собой ничьей власти, составлял совершенную противоположность с римлянином того времени. Тацит, описывая нравы германцев первых времен, хотел дать своим соотечественникам хороший урок. Он замечает, что бесчестие и низость духа считались у германцев величайшими преступлениями и наказывались беспощадно. Но цивилизация успела оказать и на них отрицательное влияние. Так, Тацит не скрывает и их пороков; он говорит о страсти германцев к вину, к игре, к золоту[11]

, бичует их леность и нежелание трудиться[12]. Но все эти пороки приписывает он только одному невежеству германцев. Он намекает, между прочим, что среди них скрывается разврат. Позднейшие историки, современники великого переселения народов, такие, как Сальвиан, указывают, как развратились германцы в IV и V столетиях. Сальвиан прямо говорит, что они почти не уступают в порочности римлянам. Их строй, во время Тацита, во II в. и позднее, был таким, каким отличаются молодые народы в начале своего исторического развития. Страбон замечает, что германцы почти не отличаются от галлов; они обожают те же божества, которые чтили жители Греции и Италии, а больше всего грозные силы природы и солнце; идолы их такие же грубые и безобразные, какими они были у греков на самой заре их истории. У германцев, по словам Страбона, встречается много таких же учреждений, как у греков и других образованных народов того времени. Таково, например, отлучение за преступления от религиозных общественных игр. Религия германцев так же сурова, как религия всех молодых народов.

Древнегерманская мифология. Мифология древних народов, составляющая главное содержание их религиозных верований, отличается если не близким сходством, то явной аналогией в своих существенных основаниях. Ее колорит обусловлен характером, духом народа, его художественным чутьем, степенью его поэтического творчества, но смысл образов, сфера предполагаемой деятельности каждого из них остаются как бы одинаково обязательными для всех племен, не просвещенных высшей идеей единобожия. Пластичная красота античных богов только и могла быть создана творческим воображением эллинов, живших под пленительным и вечно голубым небом Эллады и Южной Италии, при необычайно выгодных климатических условиях, в чудесной атмосфере Юга, в которой воображение дает особенно живые и завершенные плоды. Такие целостные и идеально красивые образы не могут возникнуть в угрюмых лесах, сырых долинах и болотах Восточной и Центральной Европы, куда судьба загнала тевтонов. Но главные божества древних германцев представляют удивительную аналогию с греческими и римскими. Они наделены теми же атрибутами, обладают теми же характерными свойствами и имеют ту же самую миссию, возложенную на них воображением человека и символизирующую силы природы. Из-за естественно-исторических условий очертания их обликов несколько величественнее, размашистее, но вместе мрачнее, энергичнее; они легче одолевают могущество природы.