История средних веков

 В литературе, которая описывает и воспевает прославленных рыцарей (в рыцарских романах, песнях, поэмах) и которую часто создавали представители самого рыцарства, изображены благородные герои. Их поведение образцово, о таких людях говорили: «рыцарь без страха и упрека». Если верить этим сочинениям, существовал своего рода кодекс рыцарского поведения, основанного на чести. Согласно этому неписанному своду нравственных правил, рыцарь беззаветно предан Богу, верно служит своему сеньору, равно как и прекрасной даме, заботится о слабых, включая женщин, духовных лиц и обездоленных, неизменно соблюдает все обязательства и клятвы. До сих пор существует выражение: «благородное положение обязывает». В рыцарских романах рыцари устремляют свои помыслы к Богу и совершают героические деяния. В поэзии французских ТРУБАДУРОВ и ТРУВЕРОВ и немецких МИННЕЗИНГЕРОВ XII—XIII вв. воспевается красота знатной дамы, нередко супруги сеньора, вассалом которого является поэт, и многим из этих певцов нельзя отказать в тонкости чувств.

Кодекс рыцарской чести не был литературным вымыслом, однако для рыцарей не менее характерна была и грубость нравов. На неблагородных и простолюдинов они взирали свысока, используя любой предлог для того, чтобы притеснить, ограбить или оскорбить их. О власти рыцарей часто говорят как о «кулачном праве»; то было не право, а произвол и насилие. Если подчиненных им крестьян они щадили, поскольку те их кормили, то чужих крестьян, как и горожан, они нещадно грабили, а то и убивали. В других странах, как в Европе, так и за ее пределами, они творили всяческие бесчинства. В подземных тюрьмах собственных замков они годами держали пленников, требуя за них выкуп. Встреча с рыцарем в поле или на большой дороге не сулила ничего хорошего. Психика рыцарей, как и многих других людей той эпохи, была неуравновешенна: от неуемного веселья они легко переходили к тоске и заливались слезами, либо внезапно впадали в столь же безудержную ярость.

Налицо противоречие между жестоким и подчас неприглядным бытом рыцарства и теми идеалами чести и достойного поведения, которые присутствовали в сознании части рыцарства и служили для него нравственной уздой. Вместе с тем, сопоставляя свое поведение с изображаемым литературой идеалом, рыцарь не мог не ощутить разрыва между ними. Как и перед любым христианином той эпохи, который не мог закрыть глаза на разительное противоречие повседневной жизни заповедям Спасителя, перед рыцарем вырисовывалась пропасть, отделявшая действительность от кодекса чести.

Существовало и другое противоречие, кроме несовпадения идеала и реальности: противоречие между равнообязательными для рыцаря христианской и рыцарской системами морали. Рыцарь должен быть влюблен в прекрасную даму, служить ей, совершать во имя ее подвиги. Церковь же с подозрением смотрела на любовные отношения между людьми. Участие рыцаря в турнире было делом чести, церковь осуждала турниры и даже запрещала хоронить погибших на них (а это все же случалось, несмотря на все меры предосторожности) в освященной земле.

Говоря о рыцаре как типе человеческой личности, который отличался от других представителей средневекового общества, нужно отметить еще одну черту. Любой член общества неизбежно выполняет свойственную его сословию или профессии функцию. Ее можно условно назвать «социальной ролью». Но поведение рыцаря было таково, что он действительно играл эту роль, и условные кавычки уже не надобны. Рыцарь — постоянно на людях: в окружении друзей и прихлебателей в своем доме, среди других вассалов в замке сеньора, на пиру, при дворе короля, в церкви, наконец, на турнире или в бою. И повсюду он неизменно как бы смотрит на себя со стороны, чужими глазами — прежде всего с точки зрения других знатных (с простолюдинами, «чернью» он не считается) и строит свое поведение так, чтобы не уронить себя в их мнении и заслужить их похвалу и уважение. В драме истории своей эпохи рыцарь выступает как актер.

«Те, кто молятся» 

В упомянутой выше схеме тройственного членения общества, которая была выработана учеными людьми Средневековья, на первом месте стоят «те, кто молятся», — монахи и духовенство. Не хозяйственная, производственная деятельность крестьян, и не военная служба, защита страны, возложенная на рыцарей, а заботы о спасении душ христиан — вот что поставлено во главу угла в сознании авторов этой троичной системы. Главным, с точки зрения человека той эпохи, были его отношения с Богом. Поэтому пребывание в монашестве или в духовном сане казалось более существенным, угодным Богу, нежели выполнение каких-либо земных функций.