История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)

Назначение приказных судей являлось исключительной прерогативой царя и Боярской думы. Порядок прохождения и решения дел в приказах имел строго разработанную процедуру, согласно которой предварительно дела готовились к рассмотрению подьячими и только после проверки всех необходимых обстоятельств и установления подсудности иска или жалобы данному приказу дело с пометой «к вершению» поступало на рассмотрение судей приказа в порядке установленной очередности.

Приказы являлись важным звеном судебной системы в XV–XVII вв., они не только сами рассматривали серьезные уголовные дела (по тяжким уголовным и должностным преступлениям), но решали наиболее сложные гражданские ситуации, а также руководили всеми выборными судами на местах, входившими в территориальную компетенцию каждого приказа. Поэтому изучение ключевого для всей судебной системы учреждения имеет большое значение не только для понимания деятельности всех звеньев сформированного в середине XVI в. государственного аппарата, но и для представления о структуре и формах деятельности образовавшейся при реализации Губной и Земской реформ вертикальной системы в судебной организации.

Результаты реформы были настолько существенными, что Н. Е. Носов увидел в новой организации судебных органов на местах «прообраз суда присяжных». Развитие судебной системы в Московском государстве во время проведения широкомасштабной Земско-губной реформы стало предметом диссертационного исследования Д. П. Сумина[92]

. Диссертант совершенно справедливо полагает, что комплексное изучение всех звеньев судебной системы, сформированной на основе Земской реформы, способно помочь выработать более приемлемую модель организации и функционирования судебных органов в настоящее время. Ибо поиски оптимальной модели судоустройства и судопроизводства продолжаются.

Д. П. Сумин проанализировал судебные функции монарха, Боярской думы и Земских соборов в качестве звеньев центральной судебной системы. Заслуживает внимания вывод о том, что в Московском государстве уделялось большое внимание рассмотрению дел в центральных судебных органах: за конкретное преступление ответственность наступала не в соответствии с общими правилами определения наказания, а индивидуально в каждом отдельно взятом случае и даже лично самим царем. В случае альтернативной санкции право выбора принадлежало также царю.

Рассмотрено законодательство, нормирующее судебную деятельность приказов, но, к сожалению, только Судебниками 1497, 1550 гг. и Соборным уложением. «Забытые» большинством современных исследователей Судебники 1589 и 1606–1607 гг. «забыты» и Суминым, как и все законодательство второй половины XVI – начала XVII в., а между тем в этих нормативных актах довольно подробно регламентируются деятельность низового судебного звена и формы ее взаимодействия с приказами.

Рассматривая правовое положение центральных органов власти и суда, Сумин неожиданно приходит к заключению о наличии только совещательных функций у Земского собора, не отрицая при этом их «активной государственной рол» во второй половине XVI в. Это заключение не подтверждено аргументацией. Причем дискуссионный вопрос о наличии/отсутствии у Земского собора высших судебных полномочий не рассматривается.

Однако в целом работа интересная, особенно благодаря привлечению архивного материала и рассмотрению на его основании отдельных примеров и казусов судебных процедур. К тому же исследование практической реализации Губной и Земской реформ на материалах Нижегородской губернии может быть в какой-то мере даже поучительным для наших современников, ибо хотелось бы надеяться, что в этом плане изучение судебной системы, функционировавшей в Московском государстве в XVI–XVII вв., будет продолжено.

Несомненный интерес представляет диссертационная работа А. И. Сидоркина на тему «Наказания, связанные с лишением и ограничением свободы в русском уголовном законодательстве IX–XVII вв. Проблемы правового регулирования, систематизация и применение» (Казань, 2005). Автор изучил византийское законодательство, в частности Эклогу и Прохирон, и показал степень влияния этих сборников законов, получивших большое распространение в России, особенно в средневековый период, на применение наказаний, связанных с лишением свободы, поделив их применение на два этапа: первый – IX–XIV вв.; второй – XV–XVI вв. На первом этапе этот вид наказания в основном находился практически полностью в церковной сфере и в большей степени имел религиозный, чем светский характер. На втором этапе он выводится из сферы канонического права и становится прерогативой светского великокняжеского права, не лишаясь при этом христианской идеологизации, сохраняя определенную сакрализацию по отношению именно к этому виду наказания, которая, по мнению автора, исчезнет только в XVIII в., да и то не окончательно.