История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Химик по образованию, он имел энциклопедический кругозор и был лингвистом от бога. Те, кто брался подсчитать количество языков, которыми Илья владел достаточно свободно, обычно сбивались после 15-го пункта. Было принято считать, что в его арсенале 17 языков. Сам полиглот на вопросы по этому поводу многозначительно улыбался. Знание языков часто помогало ему в написании текстов.

«Кормильцев нередко выбирал переводческий путь, — говорит Аркадий Застырец. — Он был в «языке» и мог использовать матрицы, которые в рок-н-ролльной традиции уже существовали. Я же не настолько знал английский, и песни, которые я слушал на пластинках, звучали для меня, как та же англофонная «рыба». Поэтому я всегда пытался реализовать свою собственную фонетическую содержательную матрицу».

Илья Кормильцев в Ленинграде, апрель 1987

Мнение об использовании Кормильцевым чужих идей довольно распространено. Действительно, достаточно сравнить его «Взгляд с экрана» и подстрочный перевод песни «Robert De Niro's Waiting» английской поп-группы «Bananarama»:

«Надежда брошена на пол, как разбитые мечты подростка.Мальчики, живущие по соседству, никогда не то, чем они кажутся.

Прогулка в парке может стать кошмаром,Люди смотрят и следуют за мной.Это мой единственный выход.

Смотреть на экран или на лицо на стене.Роберт Де Ниро ждет, и говорит по-итальянски».

Текст говорит сам за себя. Достаточно заменить «Роберта Де Ниро» на «Алена Делона», а итальянский на французский — и совпадение будет почти полным. Надо лишь добавить напитки — «одеколон» и «двойной бурбон». Кормильцев разговоров о собственных источниках вдохновения старательно избегал. Он даже отказался демонстрировать переводческие способности в своеобразном поэтическом турнире, который как-то затеял Аркадий Застырец: «Мы должны были встретиться и за несколько часов сделать по переводу «Пьяного корабля» Рембо. Потом сравнить их и решить, у кого лучше. Но Илья то ли струсил, то ли не захотел… В результате я перевел «Пьяный корабль», а он — нет».

Творчество Кормильцева в Свердловске вызывало противоположные оценки. Николай Грахов скептически относится к частому применению термина «гениальность»: «Судить надо по результатам. В песни превращались только самые лучшие его тексты, уже прошедшие отбор композитора. Они хорошо подходили к красивым мелодиям и поэтому легко запоминались. Можно считать, что он был гениальным, но текстовиком. Как-то Калужский и Кормильцев читали свои произведения. Стало ясно, что стихи Калужского — это поэзия, а у Ильи — не поэзия, а тексты». Андрей Матвеев более категоричен: «При всем уважении к светлой памяти моего близкого друга Ильи Валерьевича, тексты «Урфина Джюса» — это бред собачий». В то же время Владимир Назимов полагает, что «для «УД» Кормильцев писал более сложные тексты, чем для «НП». Например, «Ален Делон» — текст изначально простой. Он предлагал его Пантыкину — тот отказался».

Алексей Хоменко считает иначе: «Тексты Кормильцева многослойны, он делает слушателя своим соавтором, дает ему домыслить важный именно для него смысл. Это и есть признак гениальности. Парадоксальный, непредсказуемый Илья был свободен от всего, в том числе и от традиций. Ведь что такое традиции — это лень сделать что-то по-новому. А его традиции не сдерживали. В применении к Илье мне слово «гений» не кажется преувеличением».

В середине 1980-х стало казаться, что Кормильцева слишком много на свердловской рок-сцене. Иллюзию усугубило еще и то, что на тех же подмостках появился младший брат Ильи — Евгений, сочинявший тексты для «Апрельского марша». Правда, его творческий метод был несколько иным, чем у брата. Первичной для Жени всегда была музыка (он стал соавтором многих мелодий «АМ»). Евгений сочинял стихи только на готовую «рыбу». Подобно Илье, он скоро стал многостаночником — писал тексты не только для родного «Марша», но и для «Насти» и «Инсарова». Помог со словами «Отражению», хотя с ними было сложнее — Кондаков сочинял слишком традиционную для Кормильцева-младшего музыку.