История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Хотя вокалистов в «Р-клубе» было трое, больше других публике приглянулся Егор Белкин, закидывающий голову к высоко задранному микрофону и с гитарой ниже яиц. Алексей Густов запомнил его как «Рэмбо с гитарой». Забавная деталь, если вспомнить, что фильм «Рэмбо «Первая кровь»» вышел на экраны США через год после фестиваля САИ.

Егор Белкин вспоминал: «Мы вообще ни на что не рассчитывали и были счастливы, что нам удалось занять у кого-то джинсы, найти какие-то ботинки, чтобы хоть в чем-то можно было выйти на сцену. Я тогда, стоя перед залом, впервые понял, что это дело — как наркотик: если ты его раз нюхнул, хана! Перед нами сидели люди — это было так здорово! Главное — это реакция публики, и мы ее видели — нас поддерживали. Все остальное нам было глубоко по барабану!»

Стенгазета «Архитектор» излагала рецепт успеха «Р-клуба» более академично: «Разнообразные темы, интересная музыка в стиле кантри-рок, хорошее исполнение — вот чем завоевывают расположение зала участники группы».

Гитарист выступавшего за пышминцами «Трека» Михаил Перов увидел «Р-клуб» только в гримерке: «Пока мы переодевались, они чуть не на головах ходили — еще бы, такой успех! Мы посматривали на это чуть свысока: ну ладно, дети, порадуйтесь… Мы вышли на сцену и после их деревенского хэппенинга начали грузить зал глубокими мыслями. Контраст был очень силен. Белкин, упоенный мыслью, что «Р-клуб» всех смел, пошел в зал с бутылкой пива. Вышел «Трек», и он про пиво забыл. А когда Настя запела «Песню любви», он вообще выпал в осадок».

«Трек» произвел впечатление не только на Белкина. Сегодня почти у всех, кто в уже далеком 1981 году присутствовал в зале ДК «Автомобилист», самое яркое воспоминание о дне шестого июня — это выступление четырех парней и одной девушки, затянутых в черную кожу. Алексей Густов описывает свое первое впечатление от встречи с «Треком» так: «Ты сидишь, а прямо на тебя катится огромный тяжелый танк — с ревом, с лязганьем. А ты замираешь в каком-то восторге, как кролик перед удавом, от уникального трековского звука, настоящего цунами. Второго такого звучания точно не было… Мелькнула мысль, что это не стыдно было бы выпустить и на какой-то международный уровень».

«Трек», фестиваль САИ, 1981. Фото Олега Раковича

Радикализм музыки, текстов и внешнего вида «Трека» даже испугал публику, привыкшую бояться всего на свете. ««Трек» потряс своей мощью, но музыка не понравилась. Было в ней что-то несоветское, как нам казалось, даже фашистское», — вспоминает Алексей Гарань. Судя по результатам зрительского голосования, сложные впечатления от этого выступления остались в голове не у него одного, а эпитет «фашистский» еще всплывет через несколько дней после фестиваля.

Те, кто более раскованно относился к вопросам идеологии, просто получали наслаждение от музыки. Коротича, например, потрясло пение Насти: «Когда она запела низким голосом «Вечность познаем только вдвоем…», мы все обалдели. После их выступления я помчался за сцену выяснять у Насти, кто она и откуда, и когда узнал, что она учится в Архе, то чуть не упал в обморок».

«Змей Горыныч бэнд» должен был, по идее, обладать некой форой: все-таки родная арховская группа, знакомая аудитории — преимущества при голосовании налицо. Однако перед фестивалем добры молодцы с институтской военной кафедры упекли на сборы одну из главных «горынычевых» голов (ударника Наумова), а еще одна голова (гитарист Печенкин) временно находилась в нетрудоспособном состоянии. Пришлось «ЗГБ» выступать втроем — две акустические гитары + Лена Жданович с электроорганом и своим иерихонским голосом. Но на фоне груд аппаратуры такая полуакустика выглядела бледно. Не выручали даже привычные кавер-версии песен «Led Zeppelin». Тем не менее они смогли понравиться конкурентам. Настя Полева смотрела на «горынычей» из-за кулис: «Меня немного покоробило, что они пели чужие песни. Под Планта косить, конечно, удобно, но на фестиваль надо выходить с собственной программой. А Ленин голос мне очень понравился, все было спето профессионально и круто».

Но родная ЗГБшная публика ожидала чего-то более цеппелиновского, а две простые гитары этого дать не могли. Была и еще одна причина их неудачи, уже концептуальная: ««ЗГБ», как каверная группа, недотягивал до уровня креативных команд, — объясняет Александр Коротич. — Понятно было, что найдутся ребята с собственным творчеством, которые будут выглядеть интереснее. Мы, конечно, болели за своих, но особой поддержки при голосовании «Змей Горыныч» не получил».

Последней на сцену ДК «Автомобилист» вышла группа «Перекресток». Коротич, знакомый с лидером группы гитаристом-виртуозом Александром Костаревым, был уверен, что победит именно «Перекресток»: «Они должны были профессиональный джаз-рок завернуть… «ЗГБ» можно было даже не рыпаться. Но на общем фоне «Перекресток» как-то потерялся. Стало ясно, что в роке профессионализм — не самое важное».