История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Это было явно не лучшее выступление «Перекрестка», на тот момент уже сравнительно активно концертирующей группы. Во всех четырех исполненных композициях ансамблевой игры не чувствовалось, музыканты играли врозь. В чисто инструментальной музыке, которую исполнял «Перекресток», такой разнобой был особенно заметен. Даже сольные партии смотрелись исключительно как способ произвести впечатление на публику. Барабанщик Сергей Пародеев отстучал свое соло, как на уроке — демонстрация техники при минимуме музыки. Даже гитара Костарева, явно злоупотреблявшего эффектами, вызывала у зрителей мысли о зубной боли…

Закончились конкурсные выступления. В наступившей тишине зрители, потянувшиеся к урнам для голосования, чтобы бросить отрывной корешок билета за понравившуюся группу, стали осознавать грандиозность события, свидетелями которого они только что стали:

«Я пережил настоящий шок от происходящего. По мощности аппарата это было подлинное рок-действо, которое непонятно как случилось в Свердловске» (Алексей Густов).

«В этот день в этом зале я почувствовал себя на абсолютно историческом событии. Я физически ощутил, как через меня прошла граница двух эпох» (Александр Коротич).

«Именно этот фестиваль — самое фестивальное ощущение из всех фестивалей, бывших в моей жизни. Все остальные были уже рутиной — я к ним привык, а вот это было ВЫСТУПЛЕНИЕМ!» (Егор Белкин).

Голоса зрителей распределились следующим образом:

«Р-клуб» — 78 голосов,

«Трек» — 55,

«Перекресток» — 52,

«Урфин Джюс» — 44,

«Змей Горыныч бэнд» — 37,

«Затянувшееся ожидание» — 25,

«Битс» — 1

(хотелось бы отметить активность голосовавших — явка к урнам составила 97,3 %. Впрочем, в те годы высочайшая электоральная активность при любых выборах была нормой).

Победителям тут же вручили приз — макет водонапорной башенки на свердловской Плотинке, сделанный умелыми руками первокурсников. Счастливых триумфаторов атаковали папарацци из стенгазеты «Архитектор», и Виктор Резников, клавишник «Р-клуба», дал первое в своей жизни интервью:

«А.: Ваше впечатление как победителей от выступления на сегодняшнем фестивале?

В. Р.: Мы не ожидали. Среди огромного количества прекрасных групп вдруг занять первое место. Конечно, очень рады. Тем большей неожиданностью для нас явилось это, так как мы играли сегодня слабо, да и накладки с аппаратурой не могли не сказаться.

А.: Впечатление ваше от остальных выступлений?

В. Р.: Превосходно! В восторге от выступлений группы Саши Пантыкина. Да и вообще здорово! Мы, собственно говоря, впервые на таком крупном музыкальном мероприятии».

Публика расходилась страшно воодушевленная увиденным и услышанным. Саша Коротич записал часть выступлений на маленький магнитофон: «Когда мы, в полном восторге от увиденного, после концерта сели в парке Энгельса на лавочку и включили запись, мы услышали какой-то телефонный скрежет, как будто очень плохие музыканты играют очень плохую музыку. Разочарование было страшным, особенно на фоне нашего свежего феерического впечатления от фестиваля».

После…

Фестиваль закончился. Музыканты разъехались по домам. Аппаратуру развезли по местам ее постоянного базирования. Но страсти вокруг праздника музыки не улеглись. На следующий день, в воскресенье, по вопросу мероприятия в ДК «Автомобилист» экстренно собралось бюро обкома ВЛКСМ, куда выдернули Сашу Долгова: «Сначала меня Олюнин песочил, потом передал зав. идеологическим кабинетом ВЛКСМ Валентину Киселеву, который и производил разбор полетов. Тексты исполнявшихся песен были записаны им от руки в блокнот на концерте. Мне было поставлено в вину, что я не посетил такое важное мероприятие, не осуществил идеологический контроль. Прицепились, например, к словам: «Не хочу быть серым милиционером…», неоднократно повторяли их, но ничего серьезнее предъявить не могли. Я предложил собрать в студенческом клубе всех участников концерта, чтобы представители обкома сами разъяснили, что же такого криминального в их творчестве. Мысль пришлась по душе, потому что давала обкомовцам галочку в отчете: «Проведена выездная встреча…»»

В институте узнали об обкомовском совещании случайно и несколько фантасмагоричным образом. В понедельник Олег Ракович принес несколько фотографий и заметку о фестивале в областную молодежную газету «На смену!». Ответственный секретарь редакции брать материал наотрез отказался. Произошел следующий странный диалог (в изложении самого Раковича):

«— А зачем вы это нам принесли?

— Интересное же событие, впервые в городе…

— А вы — член комсомола?

— Конечно!

— А про комсомольскую дисциплину знаете?

— Знаю и соблюдаю…

— Вчера специальное заседание обкома ВЛКСМ, рассмотрев данное мероприятие, постановило, что его не было.

— И что?

— Его не было. Значит, публиковать материалы о том, чего не было, мы не можем. Не будем».

Уральские комсомольцы отличались завидной легкостью в обращении с историей. К фальсификациям этой науки в СССР относились с пониманием, но чтобы вот так запросто «отменить» событие вчерашнего дня… Подобной ловкости рук можно было только поучиться.