История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Работать с Шевчуком свердловчанам нравилось. Несмотря на организационный бардак, из-за которого уфимскому гостю порой приходилось играть в «Глобусе» даже на барабанах, атмосфера в коллективе была творческой. Юра делился с коллегами давно зревшим у него в голове замыслом рок-оперы, те обсуждали с ним планы по записи третьего альбома «Урфина Джюса». В музыкальных трудах и разговорах прошли весь август и сентябрь. А затем стало окончательно ясно, что фирма «Досуг» не заплатит музыкантам даже обещанной ставки.

Уже начинало холодать, а Шевчук так и ходил в джинсовом комбинезоне, кедах и красной футболке. Жил он у Андрея Матвеева, соседи которого за сентябрь смогли выучить наизусть весь репертуар «ДДТ» — по вечерам Юра очень громко распевал свои песни. Окончательно поняв, что Свердловск ему не очень подходит, Шевчук засобирался в Питер. 11 октября ему устроили выступление в общаге Арха, где насобирали немного денег. Концерт получился солидный — Юра пел под гитару почти два часа, исполнив песни из прошлых и будущих, еще не записанных, альбомов. Шевчук пообещал обязательно вернуться в Свердловск с новой программой и отправился в Ленинград, где началась история нового «ДДТ». В Свердловск в следующий раз он приехал только в 1988 году, и уже в звездном статусе.

«Урфины» на прощальном концерте не присутствовали. Они в полном составе плюс технический персонал выехали в Каменск-Уральский для записи третьего альбома. Апрельская попытка была накрепко забыта. Стартовать заново в Свердловске не представлялось возможным — по словам Леонида Порохни, «в городе писаться было негде, пахло керосином, все стучали». Каменский дискотетчик и приятель «УД» Александр Калугин договорился с музыкантами из Дворца культуры «Юность». В репетиционной комнате ансамблей «Панорама» и «Дождь» (и частично на их аппаратуре) был сотворен альбом «Жизнь в стиле Heavy Metal».

Работалось тяжело. Обстановка была непривычной и нервной. Мешало многое. Когда каменские друзья отсутствовали, чужаков администрация ДК выгоняла из комнаты. Магнитофон рвал пленку… Словом, все было против нормального звукозаписывающего процесса. В результате за пять дней успеть не удалось. Сессия была продолжена опять-таки в Каменске 27–28 октября. В условиях жесточайшего цейтнота, делая перерывы только для охлаждения магнитофонов, стараясь не отвлекаться на приходящие в голову варианты, «джюсовцы» закончили запись. Через несколько дней сведенный вариант «Жизни в стиле Heavy Metal» был пущен в народ.

Между двумя раундами каменской записи «УД» успел смотаться в Казань и дать четыре концерта в тамошнем молодежном центре. Все происходило на непривычном уровне для отвыкших от легальности свердловчан: гостиничные номера «Люкс», оплата дороги и суточных в бухгалтерии, афиши по всему городу, пресс-конференция и банкет. Чуть позже эта официальная открытость выйдет «УД» боком.

Выступления прошли с аншлагом. Казанцы с первых нот узнавали знакомые песни и с ходу врубались в новые. «Урфины» на сцене отрывались вовсю. Только перед последним концертом организаторы попросили немного сбавить обороты: в зале ожидали КГБшное начальство. Все прошло без сучка без задоринки, и страшно довольные музыканты вернулись домой.

В конце октября шумно поздравили Михаила Перова. Вообще-то его день рождения приходится на 27 сентября, но Миша смог вырваться из Павлодара на родину немного попозже. Отмечали в клубе завода Воровского, где собрались несколько махров, музыканты «Группы» (на правах хозяев), парочка «наутилусов», да еще какой-то парень с гитарой и губной гармошкой. Его звали Володя Шахрин, и пришел он на обещанный джем-сейшн: «Мне, как новичку, было заметно, что в этой компании многие уже считают себя рок-звездами, хотя выглядели они как совершеннейшие мальчишки. Но они побывали на каких-то фестивалях, понюхали рок-сцены, в общем, ощущали себя уже состоявшимися музыкантами. А я на тот момент себя музыкантом совершенно не считал. Музыка для меня была абсолютным хобби, что-то писалось, но хорошо это звучит или нет — я еще даже не знал».

Матвеев представил Володю: «Это наш свердловский Боб Дилан». Несмотря на щедрый аванс, уральский Дилан чувствовал себя неуверенно: «Примерно такое же состояние было у «наутилусов» — Славы и Димы. Они уже кое-кого знали, но тоже своими еще не стали. А я в то время к тому же и не бухал, что для человека с гитарой выглядело странным. Я все ждал, когда же начнется джем-сейшн, когда же будет музыка, а меня осаживали: мол, куда ты торопишься, сиди, выпивай. Я их допек, мне дали спеть две песни, а потом посадили за стол, сунули в руку стакан, и пьянка продолжилась».