История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

По взятіи Аркевани, Котляревскій оставил в укрепленіи 100 человек с одним орудіем, отправил остальных казаков на речку Караяс, и поручив всю эту часть отряда маіору Дьячкову, двинулся далее, соединился у Гамушевана с отрядом Веселого и 26 декабря подступил к Ленкорани. Эта крепость, с высокими стенами, одетыми камнем, окруженная почти отвсюду обширными болотами и занятая 4-мя тысячами человек, по видимому, представляла непреодолимую преграду русскому отряду, в рядах котораго не было и половиннаго числа войск. Но Котляревскій, не' признававшій не-одолимых препятствій, тотчас устроил батареи против крепости, и открыв канонаду, послал к персидскому коменданту, сардарю Садых-хану письмо, в котором извещал его, что, по воле главнокомандующаго, пришел взять Ленкорань, и что, после пораженія Аббаса-мирзы, самое благоразуміе указывает сардарю необходимость, во избежаніе напраснаго кровопролитія, покориться воинам великаго и всемощнаго Россійскаго Государя, разбившим Аббаса-мирзу, взявшим Асландуз и усиленным войсками доселе бывшими в талышинском ханстве. Но Садых-хан отвечал, что он совершенно понимает обязанность щадить человечество и знает, где можно избегать кровопролитія; в настоящемъже случае, он раб долга, имея повеленіе—во чтобы то нистало, несдавать крепости. „Напрасно вы думаете, генералъ—писал онъ—что несчастіе, постигшее моего Государя, должно устрашить меня. Один Бог располагает судьбою и знает кому пошлет свою помощь".

После такого ответа, возобновилась канонада и началось бомбардированіе из привезенной с корабля трех-пудовой мортиры; но действіе наших орудій не имело большаго успеха.—29 декабря, Котляревскій, решась испытать последнее средство к покоренію крепости, послал ко всем начальникам и войскам персидским, находившимся в Ленкорани, письмо, убеждая их сдаться и уверяя „твердым словом Русскаго, что они сохранять жизнь, имущества и все достоинства свои“. В заключеніе было сказано: „Я буду ожидать вашего ответа через три часа“.

Ответа не было, Котляревскій. видя безуспешность блокады и получив известіе о движеніи из Тавриса в помощь Ленкорани Аббаса-мирзы, со вновь собранными им войсками, решился штурмовать крепость, не смотря на неравенство в сидах и способах. „Но мне, как Русскому—писал он — оставалось только победить или умереть, ибо отступить — значило~бы посрамить честь россійскаго оружія, предать навсегда в руки Персіян талыпшнскаго хана со всем его владеніем и подвергнуть напрасной потере людей во время отступленія, от чрезвычайнаго холода, голода и непріятеля, который по лесистым и горным дорогам мог-бы нанести нам большой вредъ“(¹²

).

Генерал Котляревскій, назначив для штурма Ленкорани ночь с 31-го декабря на 1-е генваря, отдал на кануне следующій приказъ:

„Истощив все средства принудить непріятеля к сдаче крепости, найдя его к тому непреклонным, нр остается более никакого способа покорить крепость сію оружію россійскому, как только силою штурма. Решаясь приступить к сему последнему средству, даю знать о том войскам и считаю нужным предварить всех офицеров и солдат, что отступленія не будет. Нам должно или взять крепость, или всем умереть: за тем мы сюда присланы. Я предлагал два раза непріятелю о сдаче крепости, но он упорствует; так докажем-же ему, храбрые солдаты, что штыку русскому ничто противиться неможет; не такія крепости брали Русскіе и не у таких непріятелей, как Персіяне; сіи против тех ничего не значат. Предписывается всем: 1) послушаніе; 2) помнить, что чем шибче лезеш на лестницы, тем менее урону взять крепость; опытные солдаты сіе знают, а неопытные поверят; 3) не бросаться на добычу, под опасеніем смертной казни, пока совершенно не кончится штурм, ибо, прежде конца дела, на добыче солдат напрасно убиваютъ.

„Диспозиція штурма будет дана особо, а теперь остается мне только сказать, что я уверен в храбрости опытных офицеров и солдата Грузинскаго гренадерскаго, 17-го егерскаго и Троицкаго полков: а малоопытные Каспійскаго баталіона, надеюсь, постараются показать себя в сем деле и заслужить лучшую репутацію, чем доселе между непріятелями и чужими народами имеют; впрочем, ежели-бы, сверх всякаго ожиданія, кто струсил, тот будет наказан как изменник; и здесь, вне границы, труса разстреляют или повесят, несмотря на чинъ“.