История Украинской ССР в десяти томах. Том восьмой

Получив это сообщение, правительство Соединенных Штатов пустило в ход самый главный в тех условиях козырь в отношениях с Советским Союзом — обещание создать второй фронт как альтернативу признания границ. Цель заключалась в том, чтобы, поставив Советский Союз перед выбором — британское признание границ или открытие второго фронта против гитлеровской Германии в Западной Европе, — дать Англии возможность уклониться от признания. Так, по инициативе американской дипломатии вопрос о юридическом признании советских границ в политике западных держав 1942 г. оказался связанным с вопросом о втором фронте.

В начале апреля 1942 г. Рузвельт направил в Лондон начальника штаба армии США генерала Дж. Маршалла и своего личного советника Г. Гопкинса для обсуждения планов совместных действий союзных войск против Германии в 1942–1943 гг. Американцы выдвинули план массированного вторжения в Европу силами 48 дивизий весной 1943 г. Две трети войск для этой операции («Раундап») предоставляли США. На случай возникновения непосредственной угрозы поражения Советского Союза американцы предлагали высадить во Франции осенью 1942 г. ограниченный десант силами пяти-шести дивизий (операция «Следжхэммер»). Ее цель — отвлечь с Восточного фронта часть германской авиации и тем самым облегчить положение Советского Союза. С этими силами германской авиации должна была завязать бой британская истребительная авиация. Спровоцировав воздушную битву, союзническим войскам надлежало возвратиться с континента на Британские острова. Создание постоянного плацдарма на континенте не предусматривалось. Для этой операции американцы обязывались дать только одну-две дивизии. Таким образом, открытие второго фронта откладывалось американцами на 1943 г., несмотря на тяжелое положение Советского Союза.

11 апреля Рузвельт направил Советскому правительству послание, в котором приглашал в Вашингтон народного комиссара иностранных дел СССР для срочных переговоров. «Я имею в виду, — писал президент, — весьма важное военное предложение, связанное с использованием наших вооруженных сил таким образом, чтобы облегчить критическое положение на Вашем западном фронте. Этой цели я придаю огромное значение»[24]

.

В послании Рузвельта недвусмысленно говорилось о втором фронте в 1942 г. Президент, писал впоследствии един из его помощников, считал крайне необходимым отвлечь внимание Советского правительства от деликатных политических проблем, подчеркивая решимость англичан и американцев создать второй фронт на западе. На самом деле этой решимости у руководителей США и Англии не было. Неожиданная инициатива американцев, предложивших переговоры о втором фронте, была продиктована стремлением заставить Советское правительство на время забыть о проблеме признания новых западных границ СССР. Эта попытка потерпела поражение.

20 мая нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов прибыл в Лондон. «Между сторонами, — пишет в своих воспоминаниях бывший советский посол в Англии И. М. Майский, — оказались крупные разногласия, особенно по вопросу о Польше: мы настаивали на немедленном признании советско-польской границы, какой она была до 22 июня 1941 г., а англичане непременно хотели оставить решение этого вопроса до мирной конференции после окончания войны».

Таким образом, с первого дня переговоров советская сторона решительно поставила вопрос о признании Англией воссоединения западноукраинских, западнобелорусских и литовских земель. Иден пытался доказать невозможность признания, подчеркивая резко отрицательную позицию в этом вопросе Соединенных Штатов, от которых зависело в определенном отношении британское правительство.

Американская администрация внимательно следила за тем, что происходило в Лондоне. 21 мая государственный секретарь США К. Хэлл получил подробное сообщение о ходе советско-английских переговоров. В тот же день он представил президенту меморандум, предназначавшийся английскому правительству, в котором говорилось, что в случае подписания англо-советского договора, включающего территориальные статьи, американское правительство выступит с заявлением, подчеркивая, что оно не поддерживает «ни принципов, ни статей» договора, невзирая на то что подобное заявление будет означать «острый раскол внутри Объединенных наций». «Такова, — указывалось в меморандуме, — окончательная формулировка американской позиции».

Меморандум был написан в столь резкой форме, что Хэлл, по его собственному признанию, побаивался недовольства со стороны президента. Однако Рузвельт его одобрил, и в Лондон немедленно полетела угрожающая телеграмма, точно повторявшая содержание меморандума.