История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1

По дороге его пышную процессию сопровождали сенаторы, военные чины, префекты. В храме, переодевшись и опять сняв корону, царь прошёл в алтарь, где возложил её на престол, помолился, выслушал Евангелие, сделал благотворительный взнос на церковь, а затем в сопровождении сенаторов удалился во дворец. Перед выходом патриарх возложил царский венец на голову св. Льва, а сенаторы и префекты преподнесли ему дар в виде 3 тыс. литров золота, тотчас возвращённый государем назад. Затем император удалился в свой дворец к торжественному обеду в честь восшествия на царство [841].

Внешне совершенно обычный, св. Лев был настоящим даром Бога

Римской империи, разрываемой монофизитским кризисом, теснимой варварами, и почти полностью передавшей верховную власть в руки германцев. И в фигуре рядового офицера, но твёрдого православного царя, она получила очередного спасителя государства и Церкви после св. Феодосия Старшего, св. Феодосия Младшего, св. Маркиана и св. Пульхерии.

По обыкновению, в Византии сложилась негласная традиция обрамлять образ внединастического императора легендами, свидетельствующими об его богоизбранности. Наверняка часть их представляет собой народные апокрифы, но тем не менее они очень точно отображают отношение римлян к императорской власти в целом и к царям, что называется «из простых», в частности. Не стал исключением и св. Лев. О нём рассказывали, что, будучи ещё частным человеком (видимо, совсем юным, поскольку затем будущий царь всё время подвизался на военной службе, и уже не мог быть частным лицом), он гулял в окрестностях Константинополя. Около кипариса св. Лев заметил слепого странника, томимого жаждой. Желая напоить слепца, юноша искал воды, но напрасно. И вдруг он услышал голос с неба: «Император Лев! Войди в эту тенистую рощу и, почерпнув воды, напои слепца, а илом помажь ему глаза. Кто Я здесь живущая — скоро узнаешь. Устрой Мне здесь храм, в нём Я буду внимать молитвам верующих». Молодой человек исполнил всё, что ему было велено, и слепец прозрел. В честь данного события он, сделавшись императором, построил в этом месте великолепный храм в честь Богородицы, известный в народе, как «Живоносный Источник»

[842].

Первым делом царь попытался урегулировать церковные дела. Он был горячим сторонником Халкидонского Собора и не собирался ставить его определения под сомнения. Но одно дело — религиозные убеждения императора, другое — тактические трудности, которые ему необходимо было преодолеть для закрепления в Империи единого православного исповедания. Последняя цель была тем более трудна по своему достижению, что повсеместно Халкидон отвергался и сторонниками Нестория, и последователями Диоскора и Евтихия. Они не бездействовали, и в первую очередь силой смещали с престолов епископов, принявших Четвёртый Вселенский Собор, насадив на их кафедры своих единоверцев. Особенно драматические события разыгрались в Египте, где местное население не собиралось мириться с засильем «несторианцев», к которым они относили всех этнических греков и сторонников Халкидона.

Так, узнав о смерти св. Маркиана, александрийские монофизиты, воспользовавшиеся отсутствием в столице Египта губернатора Дионисия, решили возвести на патриарший престол Тимофея Элура(457–460 и 475–477). Примечательно, что прозвище «Элур» или «Кот»

узурпатору патриаршего престола дали местные православные жители за ловкость в интригах, плетущихся им против патриарха св. Протерия(451–457). Прежде Тимофей ревностно предавался монашеской жизни, потом был причислен к пресвитерам Александрийской церкви, а теперь покусился на архиепископство при живом св. Протерии. Особенностью богословия нового «патриарха» являлось полное отрицание воззрений как Нестория, так и Евтихия, которых он искренне считал еретиками.

Когда Дионисий узнал о бунте, он тотчас поспешил в Александрию, однако не успел спасти св. Протерия. По подстрекательству Тимофея толпа монофизитов-александрийцев в Пасхальное Воскресенье, 31 марта 457 г., ворвалась в церковь св. Квирина и убила своего архипастыря. Мёртвое тело выставили напоказ в центре города, вздёрнув на верёвке, а после протащили по улицам и предали огню [843]. Получив известие о происшедшем, император направил в Александрию сановника Стилу, который усмирил восставших, наказав всего двух человек (им обрезали языки).