История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

13 января 27 г. до Р.Х. диктатор и полководец Октавиан (27 г. до н. э. — 14 г.) сложил с себя чрезвычайную власть, но на 10 лет оставил за собой общее управление делами государства. Новая государственная должность называлась «император», или неофициально princeps («первый среди равных», «человек выдающихся нравственных качеств»), как называли императора. Уже эпитет «Август», взятый Октавианом, напоминал всем римлянам о легендарном Ромуле, основателе Рима, «augusto augurio», принятого в сонм богов. Таким образом, Октавиан признавался как бы вторым основателем Рима — как говорят, ему даже предлагали принять имя «Ромул», но Октавиан отказался

[972].

Чрезвычайно скромный в быту, и даже одно время подумывавший о том, чтобы вообще уйти от государственных дел на покой, Октавиан тем не менее тонким чутьём гениального политика понял перемену, которая произошла в римском обществе. Отказавшийся по примеру Юлия Цезаря (102—44 гг. до н. э.) от царской власти и даже звания dominus, «господин», Октавиан легко принимал титулы, свидетельствующие о концентрации власти в руках Imperator Caesar Augustus, как его величали. Искренне говоря, что он никогда не пользовался большей властью, чем его коллеги по правлению, Октавиан не возражал против принятия статуса народного трибуна

— он давал не только личную неприкосновенность и широкие права, но и свидетельствовал о соединении в лице императора воли, интересов и величия римского народа. А в 2 г. до н. э. Октавиан принял звание Pater patriae, «отец отечества», которое отныне его преемники будут неизменно сохранять за собой[973].

Внешне казалось, что основные республиканские принципы остались нетронутыми, и princeps лишь является «первым среди равных». Но с падением народных собраний власть в государстве всё более сосредотачивается в руках princeps и сената. К сенату теперь отошли все права народных собраний, а император получил хотя и пожизненную, но высшую

чрезвычайную власть. В первую очередь, ему отошло высшее военное командование, управление международными отношениями и административная власть. В качестве верховного военачальника император получил также право управления теми провинциями, где размещались римские войска, а также право общего проконсула в сенатских провинциях. Постепенно вся Империя разделяется на провинции сенатские и императорские. Помимо магистратов появляются императорские чиновники, а рядом с обычной казной появляется казна императора, и вскоре он наравне с сенатом начинает чеканить свои монеты[974].

Как видно, установление должности princeps отнюдь не привело к упразднению других политических институтов. С точки зрения права, император и его аппарат казались лишь добавлением к старому республиканскому аппарату. Но в действительности положение сената и императора было далеко не равноправным: вся реальная власть сосредоточилась в руках princeps

, который с течением времени всё больше и больше оттеснил сенат, и это не вызвало отторжения со стороны римского общества[975].

Это было обусловлено многими причинами, в том числе тем, что император занял ту часть верхушки политического айсберга, которая по мере расширения Римского государства вдруг сама собой появилась на свет, как результат изменившегося римского общества, вобравшего в себя весь окружающий мир. Единоличная власть, востребованная историей, с теми её функциями, которые она органично и объективно приняла на себя, не могла быть перепоручена никому другому. Логичный римский ум не мог примерить эти полномочия на сенат — это был высший законодательный орган, и император был обязан вносить в сенат проекты законов, чтобы они получили силу правового акта. Должность диктатора, функции которого опытно определились за века существования Римского государства, также не подходила.

Термину «император» в Риме по естественным причинам усвоили именно то содержание, которое могло быть произведено римской правовой культурой: «Я — господин рабов, император воинов, для прочих — избранный быть первым!», — говорили о себе первые императоры. Главное заключается в том, что по той политической философии, которая умозрительно сформировалась в Риме и создала соответствующую ей устойчивую практику, он не обладал никакой собственной властью, и все свои полномочия получал извне.

Как римский гражданин, император обязан был подчиняться законам своего отечества, и право диспензации (освобождения от действия того или иного закона) ему всякий раз даровал сенат. Правовые полномочия его власти также определял сенат, как законодательный орган, и комиции (народ, армия). В своей деятельности император опирался на волю римского народа, ещё с республиканских времён считавшегося источником власти в данном государстве.