История всемирной литературы Т.1

Очень интересную надпись оставил на стенах своей гробницы близ первого нильского порога, у нынешнего Асуана, знаменитый Хархуф, правитель самой южной области Египта — Элефантины, служивший двум фараонам VI династии. Преисполненный гордости, «начальник земель южных, разливающий страх перед [богом] Хором по странам чужим», рассказывает о совершенных им по повелению своих владык походах за пределы Египта, на юг, вверх по Нилу, в страну Иам. Особенно удачным оказался последний поход, результаты которого привели в восторг царя Пепи II. В надписи воспроизводится подлинный текст его письма Хархуфу, в котором совсем юный фараон в ответ на донесение своего верного слуги сулит ему неслыханные милости, если тот доставит ко двору целым и невредимым редкостный дар — пигмея. Сомнительно, конечно, что письмо составил сам малолетний царь, которому грамота вряд ли еще была доступна, но в письме очень живо переданы чувства царственного ребенка: и радость, и интерес к необычайному, и уже выработавшаяся привычка повелевать. Из этого же письма мы узнам, что пигмей Хархуфа был не первым, доставленным из глубин Африки в резиденцию фараонов; другой пигмей был привезен ко двору во времена фараона V династии Исеси. Экспедиции египтян в глубь Африки в середине III тыс. до н. э. не были редкостью, а возглавлявшие их сановники в своих надгробных надписях подробно о них повествуют.

Особый интерес вызывает автобиография старшего современника Хархуфа — Уни, начертанная на плите в его гробнице в городе Абидосе (ныне хранится в Каирском музее).

По-видимому, не столько счастливой судьбой, сколько незаурядными способностями и энергией объясняется тот факт, что Уни, не занимая до поры до времени высоких должностей, выполнял разнообразные и трудные поручения трех фараонов, которым он служил. Случилось ему и возглавлять войско, посланное царем Пепи II на северо-восточные рубежи страны «против азиатов, жителей песков». Уни так описывает результаты своего победоносного похода:

Вернулось это войско благополучно,

разорив страну жителей песков.

Вернулось это войско благополучно,растоптав страну жителей песков.

Вернулось это войско благополучно,

разрушив укрепления ее.

Вернулось это войско благополучно,срубив смоковницы ее и виноградные лозы.

Вернулось это войско благополучно,

предав огню все [дворцы правителей] ее.

Вернулось это войско благополучно,истребив воинство ее — многие десятки тысяч [мужей].

Вернулось это войско благополучно,

[захватив] в ней множество пленников.

Похвалил меня его величество за это больше всех.

Читатель, увидевший в приведенном отрывке стихотворение из семи строф, будет прав. В пользу этого свидетельствует и ритмическая организация текста, и параллелизм его композиции, подчеркнутый дословным повторением первой строчки каждой строфы. Но тщетными окажутся наши надежды увидеть стихотворение графически выделенным. Строки надписи гораздо длиннее строк стихотворения. Первая стихотворная строка лишь завершает длинную прозаическую строку надписи, в которой Уни толкует о безграничном доверии к нему фараона. Сразу же вслед за последним стихом, в той же строке надписи, Уни продолжает свой рассказ в прозе.

Однако высказанные соображения свидетельствуют лишь об ограниченности наших познаний в египетской поэзии и способах ее передачи, но не противоречат главному: перед нами — один из наиболее ранних египетских поэтических текстов, включенный в ткань прозаического произведения повествовательного характера.

Сказанного об автобиографических надписях достаточно, для того чтобы читатель мог убедиться и в их исторической ценности, и в несомненной творческой одаренности их авторов (вне зависимости от того, составляли ли автобиографии сами вельможи, что представляется наиболее вероятным, или подчиненные им писцы). Однако значение этих памятников далеко выходит за рамки отмеченных художественными достоинствами исторических источников.

Обратимся вновь к текстам.