По своему типу дошедшие шумерские сказания можно условно разделить на три группы. К первой группе относится всего лишь один текст, рассказывающий о борьбе Гильгамеша,
правителя Урука, с правителем Киша, Аггой. Это пока единственное известное нам произведение, жанр которого в какой-то мере можно определить как песенно-героический. В этой песне-сказании нет фантастических сцен и образов, сюжет ее, по всей видимости, совпадает с действительными историческими событиями. Образ главного персонажа Гильгамеша значительно отличается от его образа в иных памятниках, где Гильгамеш наделен волшебно-сказочными чертами. Возможно, что сказание было сложено в честь победы Урука над Кишем, и мы имеем основание считать, что оно было записано не позже XXVI в. до н. э., времени правления первой династии Урука, возводившей свою родословную к Лугальбанде и Гильгамешу (в конце первой династии Урука в Шуруппаке (совр. Фара) Гильгамеш уже был обожествлен).
Ко второй группе сказаний относятся два текста, «Энмеркар и жрец Аратты» и «Энмеркар и Энсухкешданна». Оба они повествуют о споре между правителем Урука Энмеркаром и верховным жрецом города Аратты. В первом из них, одном из самых больших из дошедших до нас шумерских памятников, рассказывается, что владыка Урука, Энмеркар, желая построить храм Инанне, решил собрать с жителей далекой Аратты, расположенной «за семью горами» (по-видимому, на Иранском нагорье), большую дань и по совету Инанны отправляет в Аратту гонца с требованием подчиниться Уруку. Гонец передает его послание и вместе с ним загадывает верховному жрецу Аратты загадку.
Жрец растерян:
Дальнейший ход рассказа определен тем, что гонец ходит из Урука в Аратту и обратно и передает послания главных героев. Оба они загадывают друг другу волшебные загадки-задачи, смысл которых нам не всегда понятен, и помогают себе в их разрешении различными магическими обрядами. Спору придается столь большое значение, что в ходе его даже изобретается письменность: одно из поручений Энмеркара оказывается настолько сложным, что гонец не может его повторить; тогда Энмеркар изобретает письмо и записывает свои слова на глиняной табличке.
Сказание это, а также близкая ему по типу «Песнь об Энмеркаре и Энсухкешданне» представляют много трудностей с точки зрения классификации и датировки. Несомненно, какую-то важную роль в обоих сказаниях играют сказочные элементы — волшебные загадки, колдовство и т. д. С другой стороны, форма спора, в которую они облечены, характерна для шумерской литературы более позднего времени. Сложный, искусственный язык обоих памятников также заставляет отнести их ко времени более позднему, чем остальные сказания. Следует, наконец, заметить, что тема состязания и вражды двух городов-государств, как и песнь о Гильгамеше и Агге, может отражать и какие-то реальные события.
Третью и самую многочисленную группу сказаний составляют те, которые наиболее явно напоминают волшебную богатырскую сказку. Всего их насчитывается восемь: «Инанна и чудовище горы Эбех», «Нинурта и чудовище Асаг», «Гильгамеш и небесный бык», «Лугальбанда и гора Хуррум», «Гильгамеш и дерево хулуппу» (первая часть рассказа о Гильгамеше, Энкиду и преисподней), «Гильгамеш и Гора Бессмертного», «Лугальбанда и орел Анзуд», «Энкиду и подземный мир» (вторая часть рассказа о Гильгамеше, Энкиду и преисподней).
Все они тесно связаны с мифологией, во всех присутствует значительное число мотивов, известных мировой волшебной сказке; как правило, все они так или иначе обнаруживают сходную сюжетную схему, важнейшими моментами которой являются путешествие героя в другую страну или подземное царство и связанные с этим испытания, герой обычно должен сразиться с чудовищем или срубить священное дерево. Мы остановимся на двух сказаниях, наиболее хорошо изученных: о сражении Гильгамеша с чудовищем Хувавой и его походе за кедрами и о приключениях героя Лугальбанды (последнее опубликовано в 1969 г. немецким ученым Клаусом Вильке).
Сказание «Гильгамеш и Гора Бессмертного» (по-шумерски оно называется «Жрец к Горе Бессмертного») начинается с того, что жрец Гильгамеш задумывает поход в кедровые горы. По совету «раба своего» Энкиду он обращается за помощью к богу Уту.