История всемирной литературы Т.5

В противоположность большинству западноевропейских мыслителей XVIII в. Вико не верил в абсолютность исторического прогресса и не склонен был взирать на далекое прошлое «просвещенных» народов только как на хаос кровавых, но бессмысленных случайностей, порожденных невежеством и религиозными предрассудками. Он искал в истории «простонародную мудрость», смысл и ту внутреннюю закономерность, «согласно которой совершают свой бег во времени все нации в своем зарождении, движении вперед, зрелом состоянии, упадке и конце». Законы истории, согласно мнению Вико, могут быть познаны людьми, ибо, в отличие от природы, историю творят сами люди, преследуя свои сугубо материальные интересы. Однако Вико никогда не рассматривал человеческую историю как результат целесообразной деятельности отдельных выдающихся личностей. История для него — это всегда процесс, развитие, но не абстрактного, внеличного, картезианского разума или абсолютного духа, а самосознания народа, неизменно борющегося за свое освобождение, хотя далеко не всегда правильно понимающего окружающую действительность и умеющего найти истинные пути к гражданской свободе.

Схема исторического развития, отстаиваемая в «Новой науке», в общих чертах такова: за первобытным состоянием животной дикости и «гнусной общности имущества и жен» (т. е. первобытного коммунизма) следует «эпоха богов», когда народное самосознание облекается в форму сознания мифологического, создающего языческое многобожие. Это первый шаг человечества к его собственно историческому бытию. О мифологии Вико судил не по Феокриту или Овидию, а по поверьям современного ему итальянского крестьянства. В «Новой науке» Вико — и в этом состоит новаторство его труда — старался, опираясь на изучение языка и сопоставления различных фактов древнейшей истории, добраться до истинного смысла самых «грубых» мифов, ибо только так, по его мнению, философ может составить правильное представление как о тех начальных этапах истории, о которых не сохранилось никаких письменных свидетельств, так и об исторических основах всякой поэзии. «Мифология, — пишет он, — это Гражданская История Первых народов, последние же повсюду были в своей сущности Поэтами».

Затем на определенном этапе «эпоха богов» сменяется «эпохой героев». В это время народ в силу своей бедности оказывается в подчинении у земельной аристократии, у «героев». По сравнению с «эпохой богов» «героические» времена были определенным шагом вперед в развитии человечества. Вико признавал это, но в отличие от многих современных ему мыслителей не склонен был идеализировать не только царский, но и раннереспубликанский Рим, видя в его «героике» то же самое «варварство», которое существовало в Европе в пору феодализма. Сквозь покровы тяжеловесной барочной прозы в «Новой науке» порой прорывается такая ненависть ко всякого рода угнетению, какую в XVIII в. нечасто можно обнаружить даже у самых последовательных просветителей. Предвосхищая Жан-Жака Руссо, Д. Вико писал: «Гражданское рабство коренится в тех имущественных благах, которые не необходимы для жизни».

Однако Вико не считал, что трудовой народ будет вечно находиться в рабской зависимости от феодальной аристократии. В результате развития народного самосознания вслед за «веком героев» постепенно складывается третья эпоха, которую Вико называет «человеческим веком». Начало его не является, впрочем, следствием одних лишь успехов просвещения. Народная республика, учит Вико, устанавливается в результате упорной политической и экономической борьбы народа за свои естественные права.

Раскрепощение человечества, осуществляемое в народных республиках, создает благоприятные условия для пышного расцвета культуры и облегчает людям познание окружающего их мира. «В таких республиках, — пишет Вико, — целые народы, вообще жаждущие справедливости, предписывают справедливые законы, а так как они хороши вообще, то здесь возникает философия, по самой форме этих Республик предназначенная образовать Героя и ради этого образования заинтересованная в истине».

Освобождение народа неотделимо в «Новой науке» от торжества истины, добра, трудолюбия и гражданской доблести.

Не следует, однако, видеть в этом что-то вроде прославления того «золотого века», который, по убеждению многих просветителей XVIII в., должен был неминуемо наступить после победы третьего сословия. Народные республики в системе Вико — вершина, но не последний этап истории.