История всемирной литературы Т.6

Ларра обратился к «кладбищенскому жанру», уже известному тогда испанской прозе. Популярной была повесть Кадальсо «Скорбные ночи», написанная под влиянием Юнга в начале 1780-х годов, опубликованная посмертно в 1798 г. и многократно переиздававшаяся после 1815 г. Герою повести Тедиато после утраты возлюбленной смерть кажется единственной жилицей мира — автору «Дня поминовения» вся Испания представляется нагромождением склепов после утраты надежды. В очерке «Ночь под рождество», построенном на контрасте яркого света и сгущающегося мрака, беспечности и отчаяния, Ларра включает в общую картину разлада и самого себя как личность, подвергая свой внутренний мир анализу в духе романтического психологизма. Все тут проблематично и загадочно: собственное «я», взаимоотношения «я» с действительностью, взаимоотношения разума с неразумным, идеального с материальным, интеллигенции и простонародья. Разговор писателя с астурийцем-слугой, разговор ночной, невероятный, бредовый, как бы выворачивает мир и человека наизнанку. Идея сна или кошмара, в котором открываются устрашающие черты действительности, днем кажущейся благополучной, хорошо известна испанскому романтизму. «Сон разума рождает чудовищ» — эта подпись Гойи под знаменитым офортом из серии «Капричос» может служить эпиграфом к последним очеркам Ларры, да и вся образность этих очерков близка к офортам и рисункам Гойи. Романтизм Ларры, как и романтизм Гойи, рождался из сознания, что пути истории трагичнее, нежели это представлялось передовому разуму.

*Глава восьмая*

ПОРТУГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Португалия вступила в XIX век чреватая кризисом. Эта маленькая и отсталая феодальная монархия еле удерживала в своих руках гигантскую колониальную империю. Наполеоновское нашествие послужило катализатором бурного процесса перемен. Бегство короля Жоана VI и двора в Рио де Жанейро (1806) вынудило снять ряд запретов во внутриполитической жизни и внешней торговле Бразилии, что привело к постепенному укреплению самостоятельности колонии и к провозглашению в 1822 г. независимой Бразильской империи.

В самой Португалии борьба против наполеоновского владычества, воздействие революционных событий в соседней Испании приблизили эпоху первых буржуазных революций. Сформировались два противостоящих общественных лагеря: буржуазно-либеральный, поддерживающий принца, а затем короля Педро IV, и феодально-клерикальный, группировавшийся вокруг другого претендента на престол принца Мигела. После гражданской войны 1831—1834 гг. мигелисты были изгнаны, в стране утвердилась конституционная монархия и началась длительная борьба за проведение буржуазных реформ, борьба, знавшая свои подъемы (сентябрьская революция 1836 г.) и поражения (военный мятеж 1842 г. и установление диктатуры Кабрала, подавление народного восстания 1846—1847 гг.).

Вполне объяснимо, что общественные и культурные события в Португалии обнаруживают черты сходства с событиями в Испании. Причина этого — не только и не столько прямое воздействие испанского примера, сколько типологическое сходство социального развития. Однако в литературном развитии обеих стран при явном подобии заметны хронологические несовпадения и разные идеологические и эстетические акценты внутри близких по основным параметрам систем.

На рубеже XVIII—XIX вв. и в первые два десятилетия нового века в Португалии еще господствует классицизм, но уже дают себя чувствовать и преромантические тенденции. Наряду с поэтом Барбозой ди Бокажи, чье творчество освещено в предыдущем томе «Истории всемирной литературы», предшественниками романтизма были Франсиско Мануэл ду Насименто (1734—1819), вступивший в литературное общество «Аркадия» под псевдонимом Филинто Элизио, и Леонор де Алмейда, маркиза Алорна (1750—1839). Оба пользовались признанием как поэты, но их роль — не столько творческая, сколько посредническая: они были первыми пропагандистами романтизма в Португалии. Оба провели немало лет в эмиграции, где установили тесные контакты с европейскими романтиками. Филинто Элизио дружил с Ламартином (тот даже посвятил ему стихотворение), переводил Шатобриана. Маркиза Алорна, женщина с поистине романтической судьбой (до 27 лет она была заключена родными в монастырь, затем бежала в Европу), близко сошлась с Ж. де Сталь, переводила Гёте, Юнга, песни Оссиана. Вернувшись в Лиссабон, она стала хозяйкой литературного салона, частыми посетителями которого были будущие вожди португальского романтизма.