История всемирной литературы Т.6

Костумбристский очерк существовал в Испании с XVII в., а корни его уходят еще глубже — к ренессансной и средневековой сатире. В XVIII в. он служит оружием философской публицистики испанского Просвещения; в 10—20-е годы XIX в. очерком пользуются публицисты первых революций. Жанр сохранил свою устойчивость вплоть до наших дней, подвергаясь, однако, изменениям в лоне того или иного направления. Сложный процесс происходил в костумбристском очерке в 30—40-е годы: в нем явственно прослеживается столкновение разнонаправленных тенденций, среди которых романтическая не была главенствующей.

По-прежнему оставалась сильна и заметна просветительская линия в бытописании. Кроме раннего Ларры (до 1835 г.) ее придерживался Месонеро Романос. Даже там в его «Мадридских сценах» и «Мадридской панораме», где он явно любуется дорогим его сердцу традиционным бытом, он не забывает о своем долге критиковать невежество, безделье, претенциозность, увлечение иностранщиной и другие пороки плохо устроенного общества. Почти в любом очерке Месонеро Романос не только рисует бытовой факт, но и размышляет, сравнивает, негодует. Так, в очерке «Вторник карнавала и среда поминовения» нас увлекает красочное зрелище карнавальных «похорон сардинки», а следующее затем описание скромной и страдающей добродетели вовсе не кажется более привлекательным, чем разгульный народный праздник. Лишь в некоторых, главным образом поздних, очерках Месонеро Романоса любовное переживание быта безусловно превалирует над критической оценкой и поучением.

Очерк Эстебанеса Кальдерона, напротив, лишен морализаторской установки. Его «Андалусские сцены» содержат отнюдь не только идиллические картины патриархальных нравов. Горечь в его голосе иногда сгущается до сатирической резкости («Дон Опандо, или Выборы»). Но у Эстебанеса Кальдерона нет противостояния отвлеченной нормы и уродливой действительности. Чувство, владеющее портретистом Андалусии, лучше всего определил он сам: «Я испытываю слепую страсть ко всему, что пахнет Испанией...» Оттого его влечет к традиционному, устойчивому, а под его пером вообще обретающему вневременный, вечный характер. В романтическом костумбристском очерке, образцом которого может служить очерк Эстебанеса Кальдерона, идеальное сращено с зарисовкой с натуры, чувство с наблюдением. Рассудительный наблюдатель, каким выступал обычно автор просветительского очерка, счел бы поведение и наряды персонажей «Андалусских вечеринок» Эстебанеса Кальдерона дикими и нелепыми, но автор этого очерка испытывает наслаждение от бесхитростного и необузданного веселья и передает это чувство читателю.

Костумбристский очерк обращался к современной действительности. Лишь в середине 40-х годов появились романы из современной жизни: прежде всего роман-фельетон во вкусе Э. Сю (наиболее знаменитый «Мария, или Дочь поденщика» В. Айгуалс де Иско, 1845), а затем романы Фернан Кабальеро (псевдоним Сесилии Бель де Фабер, 1796—1877), сочетающие костумбристское описание быта с романтической фабулой и элементами романтического психологизма: «Чайка» (1849), «Семейство Альвареда» (1849). Но главным средством художественного познания оставался очерк быта и нравов. В недрах этого жанра (и лишь отчасти в романе, еще сохранявшем романтические параметры) шло медленное вызревание реалистической тенденции. Водораздел между романтическим и тяготеющим к реализму достаточно четок: по одну сторону — изображение застывшего, статичного быта, нередко сиюминутная зарисовка; по другую сторону — изображение общественного быта в развитии и уяснение причин и перспектив развития. О достижении этой цели реалистического исследования жизни в ту эпоху говорить еще рано, но такая задача осознавалась художниками (например, Месонеро Романосом).

Энрике Хиль-и-Карраско в нескольких написанных им очерках нащупывает свой путь к реализму: его интересуют не обычаи и нравы, а социальные обстоятельства, его персонажи — крестьяне Леона — показаны не в красочном быту, а в тяжком труде, притом описанном со всей точностью вещных и социальных деталей (условия работы, поденная плата и т. п.).

В сопоставлении с этими попытками понять и изобразить общественное развитие нагляднее становится преднамеренный отказ костумбриста-романтика от углубления в почву быта. Таким своеобразным манифестом звучит полное заглавие книги Эстебанеса Кальдерона: «Андалусские сцены, щедроты нашей земли, блестки корриды, народные нравы, картины обычаев и другие статьи о том, о сем, написанные там и сям, нынче и давеча, так и сяк, но всегда об исконном и испанском, предает печати Отшельник».

Наиболее решительный шаг в сторону реализма сделал Ларра.