История всемирной литературы в девяти томах: том второй

Несмотря на жестокие гонения со стороны зороастрийской и христианской церквей, манихейская религия широко распространялась сторонниками Мани, рассеявшимися по восточноримским владениям, Средней и Центральной Азии, Китаю, Палестине и др. В христианских странах манихейские идеи оказались настолько живучими, что сохранились в народных сектах Средневековья: павликиане и мондракиты — в Армении, богомилы — в Болгарии, альбигойцы — в Западной Европе. На Востоке манихейство особенно распространилось среди согдийцев и в их колониях в Синьцзяне, а с VIII в. стало государственной религией Уйгурской державы. Сочинения, созданные Мани, а также приписываемые ему, переводились на разные языки и сохранились фрагментарно на сирийском и мандейском, среднеперсидском и парфянском, согдийском, коптском, китайском и уйгурском языках.

Свойственное манихейской проповеди широкое использование фольклорных элементов — притч, афоризмов и т. п. — говорит о том, что это были излюбленные жанры эпохи.

В одном из манихейских фрагментов на согдийском языке дается художественное описание «обетованной Земли Света»: «Земля Света — самосущая, вечная, чудотворная; ее высота непостижима, ее глубина невоспринимаема. Никакому врагу, никакому злоумышленнику по этой земле не пройти. Ее божественная поверхность — из алмазного вещества, которое никогда не разрушится. Все прекрасное порождено ею: холмы, нарядные, красивые, сплошь покрытые цветами, растущими в большом изобилии, фруктовые деревья, зеленые плоды которых не падают, не гниют; ключи, вечно струящиеся амброзией, наполняющей все Царство Света, его рощи и луга; бесчисленные жилища и дворцы, тропы и ложа, которые бесконечно существуют, на века вечные».

В описании «Страны Света» в одном из манихейских гимнов, дошедшем до нас на китайском языке, содержится весьма существенная деталь, отражающая народные чаяния того времени:

Драгоценная Страна Света беспредельна,Искать ее край и берег бесполезно;Поистине, она свободна от малейшего угнетения,

В ней нет нужды и убытка,Здесь каждый движется, как хочет, и живет по своей вольной воле.

Именно подобных идей и мотивов в манихействе страшилось зороастрийское жречество, усматривая в этом призыв бедноты к переделу имущества, феодальной и церковной собственности. Об этом можно судить по тому, как подобные «грехи» приписываются Мани уже много веков спустя в одной из глав «Денкарта», порочащей манихейство и носящей характерное название: «10 заповедей против Друджа (духа лжи) Мани»: «Мани проповедовал, что люди должны на этом свете непрерывно заниматься грабежом чужой собственности и доброго скота и таким образом погубить человеческий род».

В манихейской переработке «Книги о гигантах» широко представлены древние иранские мифологические сюжеты. В одном из манихейских текстов на парфянском языке, где рассказывается, как дух хорасанской земли обучал манихейского апостола Фому, приводится притча (азенд) о пяти вратах чувств, явно фольклорного характера.

Представляет интерес сохранившийся на парфянском языке отрывок из песни о чудесном Древе Света — образец ранней пейзажной поэзии (в подлиннике — одиннадцатисложник с цезурой после пяти слогов, частично напоминающий метр уштавад):

Солнце яркое и луна светлая,Блестя — сверкает от ствола Дерева,

Птицы на заре играют радостно,Играет голубь с ним птицы разные,Голося — поют [и хоры] девичьи.

Характерна и манихейская притча (на согдийском языке) о купце и сверлильщике жемчуга. Сюжет притчи известен из «Калилы и Димны» (глава о враче Барзуе). По дошедшему до нас согдийскому фрагменту можно представить, в каком виде этот сюжет бытовал в народной среде. С истинно народным юмором излагается спор между жадным купцом и искусным работником, в результате которого «владелец жемчуга вынужден был уплатить сто золотых динаров, жемчуг остался несверленным до другого дня, а сам он был преисполнен стыда и сокрушения».

Сюжет, однако, использовался в манихейской проповеди и поэтому носит следы религиозной морали. Тем не менее он живо передает колорит народного рассказа.